Академик наталья бехтерева о вещих снах и жизни после смерти. Наталья бехтерева верила в вещие сны и в жизнь после смерти Идеи бехтерева о бессмертии души

Наталья Бехтерева – выдающийся нейрофизиолог, внучка легендарного ученого Владимира Бехтерева. Изучая тайны головного мозга, в своей собственной жизни сама столкнулась с невероятным…

Много фактов доказывает, что тот мир есть.

Детали она подробно описывает в своей книге в главе под характерным названием «Зазеркалье». По ее словам, после смерти мужа, которая ее потрясла, она находилась в особом состоянии, в котором человек «начинает слышать, обонять, видеть, ощущать то, что было закрыто для него ранее и чаще всего, если специально не поддерживать этого, закроется для него потом».

Но что же такое необычное стала видеть, слышать и ощущать академик Бехтерева? Она стала слышать голос мужа и, что совершенно невероятно, увидела того, кто уже лежал в могиле! Причем, что, наверное, самое важное, свидетелем этого была не только она одна, но еще и ее секретарь, которую Бехтерева называет инициалами Р.В. Сначала в гостиной они отчетливо услышали шаги идущего человека, но никого не увидели. Потом у них обоих стало появляться ощущение чьего-то присутствия, кого-то из двоих, уже ушедших в иной мир.

И вот еще один, совсем уже фантастический эпизод.

За занавеской на окне, выходящем в двор-сад, стоит банка с водой, - бесстрастно ведет свой рассказ академик. - Я протягивают к ней руку, слегка отодвигая занавеску, и рассеянно гляжу вниз с моего третьего этажа… Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и - глаза в глаза – смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда. Я иду на кухню, где сию минуту должна быть Р.В. и, встретив ее на полпути, прошу посмотреть в окно спальни.

Я впервые в жизни увидела лицо живого человека, действительно белое как полотно, – продолжает она. - Это было лицо бежавшей ко мне Р.В. «Наталья Петровна! Да это Иван Ильич (покойный муж Н. Бехтеревой – В.М.) там стоит! Он пошел в сторону гаража – знаете, этой своей характерной походкой… Неужели вы его не узнали?!». В том-то и дело, что узнала, но в полном смысле слова не поверила своим глазам… И сейчас, по прошествии многих лет, я не могу сказать, что этого не было. Было. Но что?

- «Отлетает» ли душа? Я – человек верующий и убеждена, что душа есть. Но где она находится? Наверное, во всем теле. Но с научной точки зрения доказать, что «душа отлетела» нельзя.

Описала Наталья Петровна и свои странные сны, которые тоже никак рационально объяснить не могла. Один из них связан с ее матерью, которая болела и жила в другом месте. Однажды во сне к ней пришел почтальон, который принес телеграмму: «Ваша мама умерла, приезжайте хоронить». Во сне она приезжает в село, видит множество людей, деревенское кладбище, а в голове почему-то жужжит забытое слово – «сельсовет». После этого Наталья Петровна проснулась с сильной головной болью. Заплакала, стала говорить родным, что надо срочно ехать к маме, она умирает. «Вы же ученый, ну как можно верить снам!», - возражают те. Дала себя уговорить и уехала на дачу. Вскоре получила телеграмму. В ней - все как во сне! А сельсовет понадобился потом для получения справки.

Надо признать, что Наталья Петровна говорила и писала обо всех невероятных вещах, которые произошли с ней, очень осторожно. Явно опасаясь, что коллеги могут поднять на смех, обвиняя в «ненаучном» подходе. Неохотно произносила такие слова, как «душа». А загробный мир именовала «Зазеркальем».

Ее интересовало многое. «Я много думала о том, как можно объяснить гениальность, - говорила она. - Как происходит творческое озарение, сам процесс творчества. В повести Стейнбека «Жемчужина» ловцы жемчуга говорят, что для того, чтобы найти крупный жемчуг, нужно особое состояние души, некое озарение. Но откуда оно? На этот счет имеются две гипотезы. Первая состоит в том, что в момент озарения мозг работает, как своего рода приемник. Другими словами, информация вдруг поступает извне, из космоса или из четвертого измерения. Однако доказать это пока нельзя. С другой стороны, можно сказать, что мозг сам создает идеальные условия для творчества, «озаряется».

Как ученый, занятый проблемами мозга, Н. Бехтерева не могла не заинтересоваться «феноменом Ванги», о которой в советские времена много говорили. Хотя сначала не верила в ее необыкновенные способности, думала, что та пользуется целым штатом осведомителей. Но когда все-таки съездила в Болгарию и сама посетила предсказательницу, то свое мнение изменила. Ванга рассказала ей о таких подробностях ее жизни, что встреча буквально потрясла академика.

Н. Бехтерева посетила ее снова уже после смерти мужа, и Ванга ей сказала: «Знаю, Наташа, что много страдала… Много переживала… И боль в сердце и в душе еще не утихла… А хочешь увидеть своего умершего мужа?».

Наталья Петровна тогда не поверила, что такое возможно. Но когда вернулась назад в Ленинград, то невероятное, как рассказано выше, произошло на самом деле. Она долго не хотела предавать огласке все, что с ней произошло, опасаясь насмешек ученых коллег и обвинений в шарлатанстве. Свои воспоминания опубликовала лишь незадолго до смерти.

Наталья Петровна пришла к невероятному для ученого выводу: будущее существует уже сегодня, и мы можем его увидеть.

По ее мнению, человек входит в контакт с высшим разумом или с Богом и получает нужную информацию, только дано это не всем. Только немногим, как ей самой, удается заглянуть в «Зазеркалье».

При этом она была уверена, что за такие знания можно жестоко поплатиться. В другие времена, говорила она, «меня бы сожгли как ведьму… Например, я могу ответить человеку на его мысль. Очень редко. Но делать этого все равно нельзя. А в Средневековье меня за это точно бы укокошили!».

Она скончалась в 2008 году. Всю свою жизнь она посвятила изучению тайн человеческого мозга. И пришла к выводу, что мозг – величайшая загадка мироздания, которую вряд ли кому удастся разгадать. Когда ей задавали вопрос, есть ли все-таки потусторонний мир или нет, то она отвечала, что не знает, но много фактов говорят, что тот мир есть.

Так считал и ее великий дед. «Смерти нет, господа!» – Наталья Бехтерева, - сказал однажды академик Владимир Бехтерев.

Сущность в круговороте жизни и смерти

Великая Наталья Петровна Бехтерева побывала в Зазеркалье науки. Она заглядывала за те пределы, куда не дано смотреть человеку. И вот что из этого вышло… 1 48 318612 518 18 7

Академик Российской академии наук Наталья Петровна Бехтерева всю жизнь занималась изучением человеческого мозга. Простое перечисление всех ее званий, степеней, дипломов, правительственных наград и премий занимает целую страницу и является естественным следствием ее гениальности.

Это Бехтерева создала современную науку о человеческом мозге, обнаружила, где прячется творческое мышление, разобралась, как работает память, нашла «детектор ошибок», контролирующий наше поведение, не побоялась признаться в вере в Бога и - заглянула в Зазеркалье сознания, где живут наши сны и вовеки пребывают наши души.

Осенний сон

Я росла домашним ребенком, воспитывалась бонной, носила бархатные платьица, косички крендельками. Самое яркое впечатление детства - папа вечером садится за рояль, и мы с моей подружкой вальсируем под незабвенный «Осенний сон» до головокружения. Папа был красивый, талантливый, прекрасно пел, всегда безупречно одевался, и на службе, и дома. Он меня очень любил - просто так, безоговорочно. А направляла по жизни - мама.

Хорошо помню, как я, еще совсем маленькая, лет трех от роду, иду с ней за руку на прогулку. Я недавно узнала новое красивое слово «техникум» и говорю: «Вырасту и буду учиться в техникуме», а мама тут же строго поправляет «Какой техникум? Пойдешь в институт, тебе все легко дается. Только в институт, получишь высшее образование - и станешь ученой».

Я подросла и наизусть выучила историю моей прабабки, которая ввиду крайней семейной бедности решила из троих детей выучить только одного, Володьку, самого толкового. Из него вышел Владимир Михайлович Бехтерев (знаменитый русский психиатр и невропатолог, который поставил Сталину диагноз «паранойя» и через несколько дней после этого при загадочных обстоятельствах скончался. - Прим. автора). У меня тоже были младшие брат и сестра. А мама направляла в науку только меня, причем открытым текстом - «будешь ученой», и все. Значит, знала, о чем говорит!

Мое счастливое безмятежное детство рухнуло за одну ночь. Правда, перед этим был сон - один из четырех вещих снов, которые я видела в течение жизни. Снилось мне, что папа стоит в коридоре нашей квартиры, и вдруг пол у него под ногами поднимается, из-под половиц вырываются языки пламени, и он падает в огонь. На следующее утро его арестовали. Маму отправили в общем вагоне в лагерь. Меня и брата Андрея - в детский дом, потому что все родственники отвернулись от нас, как от зачумленных.

Kur tu teci, kur tu teci, gailit’ mans?

Нам с братом дважды повезло - во-первых, мы остались в Питере, а могли оказаться где-нибудь в Иваново, во-вторых - попали в хороший детдом, костяк которого составляли дети из Латвии и поразительный директор оттуда же - Аркадий Кельнер, вместе с которым мы по вечерам разучивали навсегда оставшуюся в памяти песенку про петушка.

И если мама впечатала в матрицу моей памяти цель жизни - получить образование, то Аркадий Исаевич научил меня добиваться цели, воспитал гордость и внушил чувство собственного достоинства - то, чего, казалось бы, в детдоме никогда не привить. Он буквально в лепешку расшибался, только бы у воспитанниц не было двух одинаковых платьев или пальтишек, вещей убогих, несущих на себе печать нищеты.

Однажды всем нашим девочкам выдали для работы в мастерских ярко-оранжевые платьица, и на следующий день мы дружно нацепили яркие обновки в школу - форму тогда еще не носили. Боже мой, как орал на нас за эту нетребовательную, примитивную одинаковость наш любимый директор, а особенно досталось мне - лучшая ученица школы посмела подать пример другим и вырядиться в «приютское», чтобы нас все жалели, все равно что клеймо «сиротинушек» на себе поставили. Я до сих пор оранжевый цвет, если это не апельсин, ненавижу.

Я веду очень обширную деловую переписку. И только четыре адреса из нескольких десятков принадлежат моим личным адресатам. Одна из них - Эрика Леонидовна Калниня, детдомовская подруга. Наши кровати стояли рядышком, и она пыталась научить меня аккуратно заправлять постель. Не вышло. Но сколько раз она меня спасала от нагоняя и опоздания на завтрак! Теперь я могу не убирать постель хоть неделю, чтобы в ней нежился мой любимый кот. А доброта Эрики осталась со мною навсегда - как светлый лучик из тех далеких дней.

Сверхпрограмма в действии

Я не думала, что должна исполнить материнский завет и получить высшее образование. Я вообще ни о чем не думала. Как пчела собирает воск, так и я действовала по впечатанной в сознание сверхпрограмме. В медицину я попала случайно. Летом сорок первого подала документы сразу в восемь вузов. Восьмого сентября сгорели ленинградские продовольственные склады, и перед угрозой блокады и голода все институты, кроме медицинского, эвакуировались. А я не хотела уезжать и осталась при медицинском. Поступали одновременно со мною семьсот человек, окончили институт - четверо. Остальных унесла война и голод.

Всю блокадную зиму, шесть раз в неделю, я шла через весь город в институт. Туда и обратно. В мороз и ветер. Видела, как на пятитонках увозят сложенные штабелями трупы. Вместе с остальными воспитанниками ходила на Неву за водой, а вечером - в единственный оставшийся в блокадном городе Театр музыкальной комедии, где легкомысленные песенки про любовь и юмористические куплеты пели синие от голода и холода артисты.

Наш любимый директор ушел добровольцем и погиб, а про нового, по фамилии Иванов, мне нечего сказать хорошего. Детдом весною по Ладоге вывезли на Большую землю. Нам добавили какие-то копейки на дополнительное питание, однако новый директор демонстративно отказался от денег «в пользу фронта», и мы продолжали голодать, а он - кормить свою немалую семью за наш счет. Кажется, до пятидесятых годов я не никак могла наесться досыта…

Умножая познание, умножаешь печали

В двадцать один год я окончила медицинский и поступила в аспирантуру - заинтересовалась тем, чего нам не преподавали, так как мозг и его деятельность в начале пятидесятых были не в фаворе - уж больно загадочны и мало материалистичны. А мне всегда хотелось заглянуть за грань, за предел, побывать там, где никто еще не был, хотелось понять, что делает человека - человеком.

В 1962 году мне предложили возглавить Отдел науки при Центральном комитете партии, а я так живо начала рассказывать партийным чинам, до чего интересным делом занимаюсь, что мне предложили создать базу для изучения процессов мышления при ленинградском Институте экспериментальной медицины.

Тогда мы изучали мозг примитивным методом - например, удаляли человеку опухоль и во время операции, чтобы случайно не задеть жизненно важные участки, сначала касались того или иного места электродами и все время с больным беседовали, просили рассказывать про свои ощущения. Замолчал, сбился, галлюцинации пошли - ага, не того района коснулись, обойдем. И таким образом выясняли, за что данный участочек отвечает. Боли пациент не чувствовал - в мозгу нет болевых рецепторов.

В те времена обычный электроэнцефалограф, который теперь есть чуть ли не в каждой поликлинике, считался чудом. А теперь позитронно-эмиссионный томограф, занимающий целое здание, показывает нам, как ведут себя отдельные нейроны, когда мы творим - например, мысленно сочиняем сказку - или «тупо» считаем от одного до ста.

Принято говорить, что у нас задействованы только 5-7 % мозговых клеток. Лично я на основе своих исследований склонна полагать, что у творчески мыслящего умного человек работают почти все 100 % - но не разом, а как огоньки елочной гирлянды - по очереди, группами, узорами. Между прочим, вы знаете, что у вас в мозгу постоянно действует детектор ошибок?

Он напоминает - «вы не выключили свет в ванной», обращает ваше внимание на неправильное выражение «синий лента» и предлагает другим отделам мозга его проанализировать, лента-то «синяя», но что кроется за ошибкой - ирония, незнание или небрежность чьей-то быстрой речи, выдающая волнение? Вы же человек, вам надо знать и понимать не один, а множество планов.

Оказывается, когда кто-то говорит «после всего пережитого я стал совсем другим«, он совершенно прав - перестроилась вся работа его мозга, даже некоторые центры переместились. Мы видим, как люди мыслят, как вспыхивают огоньками отдельные активные клеточки, но еще не расшифровали код мышления и не в состоянии по картинке на экране прочитать, о чем вы думаете. Может быть, никогда и не расшифруем.

Более того, я допускаю, что мысль существует отдельно от мозга, а он только улавливает ее из пространства и считывает. Мы видим многое, что не в состоянии объяснить. Я встречалась с Вангой - она читала прошлое, видела будущее. По данным Болгарской академии наук, число ее сбывшихся предвидений - 80 %. Как у нее это получалось?

“Тетя Ванга”

Перед встречей с провидицей я хотела сосредоточиться и помолчать, но, как назло, мои болгарские коллеги-медики донимали меня ничего не значащими пустыми разговорами. В растрепанных чувствах, прервавшись на полуслове, я вошла через крохотные сени в комнату, где за столом сидела тетя Ванга.

Слепая, лицо асимметричное и все же бесконечно милое и чистое, как у ребенка. Она всех называла на “ты” и требовала, чтобы к ней обращались так же. А голос поначалу сердитый и пронзительный - не принесла я кусок сахара, который до встречи требовалось сутки носить при себе, чтобы он всю информацию впитал и передал Ванге. Я вручила ей подарок - красивый павловопосадский платок.

Она недовольно поморщилась: “Он же новый! Ничего о тебе не скажет! А что ты хочешь узнать?” Я объяснила, что хотела бы просто поговорить с нею “для науки”. Ванга пренебрежительно хмыкнула: “Для науки…”, но вдруг ее лицо приобрело ясное, заинтересованное выражение: «Вот твоя мать пришла, она здесь. Говорить хочет». А моя мама умерла в 1975 году, и я подумала, что сейчас «хитрая» Ванга от лица мамы начнет меня упрекать - почему это я могилку давно не навещала. Мне про подобные упреки рассказывали многие, побывавшие у Ванги.

Я решила ее опередить: «Она, наверное, на меня сердится?» - «Нет, не сердится, и при жизни тоже редко сердилась. Это все болезнь, все болезнь«, - Ванга в точности повторила мамины слова, которыми та извинялась за свою раздражительность, и вдобавок сильно затрясла руками и головой, изображая симптомы тяжелейшей маминой болезни под названием «паркинсонизм». «Вот такой у нее был дрожательный паралич, верно?» И у меня легкий холодок коснулся сердца - откуда она знает?..

Ванга передала мне две мамины просьбы - заказать у монахов в Загорске поминальную службу и поехать в Сибирь. Я удивилась - зачем Сибирь, почему? У меня там никого нет. «Не знаю, - сказала Ванга. - Мать сильно просит. А что это за место - Сибирь? Город? Село?»

Совершенно неожиданно, вернувшись в Ленинград, я получила приглашение в Сибирь на чтения, посвященные моему деду Бехтереву. Отказалась, занятая делами, о чем до сих пор очень жалею - чувствую, знаю, согласись я, и многое в моей жизни сложилось бы по-другому.

А еще Ванга сообщила, что мой отец не умер, а убит, и подсказала, где искать его могилу. И совсем уж поразила меня заявлением «Ты чего к замминистра ходишь, не твой он человек. Пообещает, но ничего не даст. Ходи к министру, это - твой человек«. Ну откуда ей было знать, по каким кабинетам власти ходит ее гостья из России? Догадаться о таком - невозможно. Жизнь показала, что и здесь Ванга не ошиблась.

И совсем невероятно в свете последующих страшных событий прозвучала фраза: «Что-то я очень плохо твоего мужа вижу, как в тумане. Где он? В Ленинграде? Плохо-плохо его различаю…»

Через несколько месяцев после этой встречи я потеряла мужа. Ванга рассказала про три смерти, случившиеся рядом со мною и сильно меня задевшие. И опять все так - с небольшим интервалом ушли из жизни моя мама, мать первой жены моего мужа и моя единственная близкая подруга.

«Ты, может, о себе беспокоишься? У тебя со здоровьем все в порядке. А сестра твоя все болеет. Да ты не огорчайся, и не умрет, все хворать будет«. Действительно, моя младшая сестра - инвалид первой группы, из тех, кто страдает, скрипит, да долго тянет. И она, и муж мой были от Ванги на одном расстоянии. Сестру Ванга видела, мужа - почти нет. Я не могу не верить в то, что слышала и наблюдала сама, даже тогда, когда этому нет объяснений. Ванга очень звала меня приехать еще раз. Может, и надо было…

Особые сны

Они виделись мне только под утро или днем, с полным ощущением того, что все происходит на самом деле. Просыпалась я всегда напряженная, взвинченная, нервная, с острой головной болью в области лба. В июле 1975 года я отправила маму в санаторий, под Краснодар. Получила ее письмо - бодрое, жизнерадостное, где она сообщала, что чувствует себя лучше и даже выходит в садик посидеть на солнышке, и очень обрадовалась. А через несколько дней снится мне сон - во сне я просыпаюсь, одеваюсь, слышу звонок в дверь, и почтальон приносит телеграмму: «Ваша мама умерла, приезжайте хоронить».

Прилетаю в село, узнаю людей, про которых мама писала, называю всех по именам. Мне говорят: «Надо идти в сельсовет». Просыпаюсь в отчаянии и слезах и хочу немедленно лететь в Краснодар. Муж и друзья успокаивают меня, снисходительно похлопывая по плечу: «Вы же ученая, мудрая женщина, вы мозг изучаете, да как можно верить снам, посмотрите, какое письмо хорошее, скоро ваша мама вернется!» И так они меня убедили, что я от своей затеи отказалась.

В августе получаю телеграмму: «Ваша мама умерла. Приезжайте хоронить», - все слово в слово написано. Приезжаю… узнаю на похоронах всех тех, о ком мама писала… иду в сельсовет за справкой о ее смерти. Да, я знала, как мама больна, тревожилась о ней, во сне моя тревога всплыла, приобрела отчетливую форму.

Но отчего я предвидела именно эту смерть, а не другие? Возможно, мама думала обо мне в последнюю минуту. Или душа ее в момент отделения от тела коснулась моего сознания. Ответить, почему возникают подобные сны, я пока не могу. Но прислушиваться к ним, наверное, надо.

Если бы я не знала, что некрасива, то сочла бы себя хорошенькой!

Огромную роль во всех моих «комплексах» сыграла мама. Мой ум она превозносила до небес, но что касается внешности и разных женских достоинств - о, тут шел другой разговор. Помню, как я танцую под папин аккомпанемент, а мама, склонив набок голову, говорит: «Все хорошо, но ножки - полноваты… полноваты ножки. Неплохи, но - полноваты«.И так придирчиво разбирала меня по частям, что сформировала стойкий комплекс уродины.

Дело доходило да абсурда - вы не поверите - в двадцать лет я могла часами рассматривать себя в зеркале и думать: «Право же, если бы я твердо не знала, что ужасно некрасива, то сочла бы себя хорошенькой!» Когда подружки хвалили мою внешность, я думала, как они ко мне хорошо относятся.

В первый раз я влюбилась в воспитанника нашего детского дома - обаятельного юношу нордического типа. Я никому об этом не рассказывала. Не знаю, почему мне сейчас это вспомнилось…

Наверное, потому, что очень легко, нежно и романтично все это было. Мне только исполнилось четырнадцать лет, моя некрасивость меня еще не тревожила, и мы вместе, держась в темноте за руки, смотрели в кинотеатре фильм «Песни о любви». Мне жаль нашу нынешнюю молодежь, которая проскакивает стадию первой влюбленности за несколько минут - как много они теряют!

Вот я через… ну сами представляете, сколько лет прошло, вспоминаю это чувство - здорово хорошо… А потом - уже зрелой женщиной, по страстной, сильной любви - я вышла замуж и все думала: «Ах, он говорит мне комплименты по доброте душевной, насколько же он меня любит, если я, такая страшненькая, кажусь ему красавицей«.

В 34 года я поехала в Англию, в Бристоль, на научную конференцию. И в кафе услышала, как за моей спиной меня обсуждают две буфетчицы: «Какая красивая эта русская, какие у нее замечательные ноги и эффектная фигура«. Они меня видели первый и последний раз в жизни и не догадывались, что я понимаю каждое слово. Я сразу бросилась к ближайшему зеркалу, посмотрела на свое отражение и тут же безоговорочно поверила: да, да, они правы, я же красавица!

На работу я всегда предпочитала принимать привлекательных женщин, которые идут в науку по требованию души, а не из внутренней ущербности и невостребованности. С удовольствием наблюдала, как они делают научную карьеру и расцветают.

Ночная тьма

Роковая закономерность моей жизни - чем ближе я подходила к какому-то эпохальному прорыву в своих исследованиях, тем сильнее меня преследовал и кружил жуткий хоровод горя, неприятностей и проблем.

Так, в конце шестидесятых, во время изучения «детектора ошибок», на нас написали отвратительную грязную анонимку. В 1989 году я наконец-то получила новейшую аппаратуру для исследований и вновь на какой-то день посмела подумать, что абсолютно счастлива, а потом…

В 1990 году умер от наркотиков мой тридцатисемилетний приемный сын Алик, и в ту же ночь я потеряла от инсульта мужа.

С 1989 года меня травили за желание открыть свой институт мозга и за стремление покинуть пост директора Научно-исследовательского института экспериментальной медицины. Я давно собиралась, как стукнет 65, все бросить и уйти в науку, чтобы не подписывать по три часа в день бумаги. Не поняли, взревновали, возмутились, особенно когда узнали, что во главе нового института - физик, мой второй сын Святослав Медведев. Расклеивали по городу листовки, где угрожали судьбой четы Чаушеску.

Предавали самые близкие друзья - я никогда не разделяла деловое и личное общение, все мои коллеги входили в мой дом, это теперь я крайне ограничила круг близких мне людей, а тогда только отмечала - ты и ты, неужели и ты - тоже?..

Что особенно больно - муж истово верил газетам и невероятно страдал, а мое нежелание оправдываться в некоей отсутствующей вине он воспринимал как косвенное ее доказательство и все время убеждал в необходимости ввязаться в полемику. Было очень тяжело видеть, как он переживает из-за меня, и еще больнее - чувствовать его плохо сокрытое недоверие. И слушать его советы: «Брось свое никому не нужное дело, и ты отдохнешь, как я это делаю«.

Мне казалось, что тяжелее этого периода, когда моя много лет лелеемая мечта вот-вот сбудется и все зависит только от меня, а силы - на исходе, предательство друзей подточило душу и поддержка близких больше всего похожа на подталкивание в спину по направлению к пропасти, хуже этого ничего и быть не может. Оказалось - может.

Не удержала

Сын Алик, доктор, красивый, умный, бесконечно любимый, трудный, позвонил ночью, сказал, что покончит с собою и хочет попрощаться перед смертью с отцом. Муж попросил меня поехать к нему. Мы уже один раз выхаживали Алика после тяжелейшего заражения крови, вытащили буквально чудом с того света. Чтобы не терять ни секунды, я сразу вызвала реанимацию и бросилась к сыну.

Перед закрытой дверью его квартиры застала растерянных врачей - на звонки изнутри никто не отзывался, и вдруг мне одной почудился сильный, как в анатомичке, трупный запах, которого не было и ни по каким логическим причинам быть не могло, и я поняла - все. Сына больше нет.

Когда принесли ключи и открыли дверь, Алик мертвый лежал на диване, с петлей на шее. Одно движение - и он мог спастись сам. Возможно, он затянул петлю, только когда услышал нашу возню за дверью. Может быть, рассчитывал и надеялся, что мы войдем и успеем его спасти. Его сердце остановилось всего несколько минут назад. Я взяла телефонную трубку и обо всем, как автомат, сообщила мужу. Мы с моей близкой подругой Р. В. вернулись домой.

И вновь только я одна у порога почувствовала все тот же леденящий душу трупный запах. Несколько секунд - и ощущение исчезло. Открыл муж, внешне - спокойный, выслушал, принес нам нарезанный арбуз, сказал, что идет спать. Под утро у него произошло кровоизлияние в мозг, и спасти его не удалось.

То, о чем можно было бы и умолчать

Шли месяцы. Я жила по инерции. Ездила в командировки, работала, но ощущение чьего-то присутствия в доме сохранялось. Странное гудение, похожее на шум волчка, шорох, скрип половиц. Я иду в ванную мыться. Слышу шаги. Они приближаются, потом - удаляются. Когда я выхожу минут через десять, Р. В. спрашивает, зачем мне ни с того ни с сего понадобилось выбираться из теплой ванны в коридор и почему я не отозвалась, когда она меня окликнула.

А вот еще: я стою у окна и вижу во дворе грустного человека с лицом моего покойного мужа. Может быть, мне показалось?.. Возвращаюсь в кухню и прошу Р. В. взглянуть, кто там стоит на улице, «вроде я уже его где-то видела». Она вбегает через минуту белая как мел: «Да это же Иван Васильевич! Он повернулся и к гаражам пошел, вы же знаете его особенную походку - ни с кем не спутаешь!»

Глубоким вечером я смотрю на большой, хорошо выполненный портрет мужа в спальне и наблюдаю, как медленно скатывается по полотну слеза из уголка нарисованного глаза - словно он огорчен, как часто бывало при жизни, моим поздним возвращением домой из гостей. Я безмолвно замерла у портрета, а моя тихо подошедшая подруга восклицает: «Да он плачет…» Потом слеза тает.

У меня есть много теоретических объяснений случившемуся, начиная от измененного состояния сознания, в котором мы обе, без сомнения, в те дни находились и котороепозволило нам перейти в иную плоскость бытия и видеть иные вещи, но гадать и комментировать вслух - нет, не хочу. Это - было, и все. Уверенность в реальности происходившего у меня полная.

Каждое загадочное явление как бы съедало часть моих и без того подточенных горем возможностей, мучили головные боли, внезапная сонливость, повышенное давление. Ну, хватит, - решила я и отправилась в больницу Четвертого управления. Здоровье мне вроде бы подлечили, но душа продолжала болеть. И тогда я обратилась к Богу. Бог, вера, отец Геннадий и мои близкие вернули меня к жизни, принесли утешение и покой. Дверь в Зазеркалье закрылась - на время, не навсегда.

Вы знаете, все еще будет!

Самый счастливый момент моей жизни? Мне многие не верят и недоуменно улыбаются, когда я об этом рассказываю, но я говорю чистую правду - подготовка доклада для открытия ХХХIII Международного конгресса физиологических наук и как апофеоз - выступление 30 июля 1997 года, которое прошло более чем блестяще.

Потом меня много снимали, но только один финн догадался и прислал фотографии с извинением - мол, я понимаю, что у вас есть и получше… Нет у меня ничего получше, все, наверное, так подумали, поэтому только одна его фотография теперь всегда стоит в кабинете как символ моего возвращения к себе после многолетнего, тяжкого, черного периода, когда я была не я, а моя тень.

Я выступала, читала лекции, занималась громадной организационной работой, но - не жила. Пока у меня не появилась очередная сверхзадача - доклад, который позволил оценить, сколько сделано в прошлом, и показал, что есть смысл в будущем. Я люблю своего сына, у меня прекрасная невестка и чудесная внучка, меня очаровал Нью-Йорк. Продолжает работать созданный нами Институт мозга.

Без сверхзадачи человеческое существование лишено смысла. Животные рождаются, дают жизнь новым поколениям, потом функция размножения угасает, и наступает смерть. А мы - мы не умираем, пока у нас есть цель - дождаться внуков и правнуков, написать книгу, увидеть мир, заглянуть в Зазеркалье… Старости не существует, и ничего не заканчивается, пока вы сами этого не захотите.

…Теперь в спальне нет печального портрета покойного мужа. Под одеялом на кровати нежится благородного облика золотоглазый рыжий кот. Под ногами бродят еще две кошки - очень старая и очень пушистая и ее толстая дочка средних лет. На стенах кабинета развешаны любимые пейзажи - Италия, все голубое, синее, много воздуха, неба и моря.

Нет настоящих вещей из прошлого, - Бог мой, какое прошлое, ведь ничего не сохранилось после репрессий, войны, эвакуации, - но есть овеществленные воспоминания о безмятежном детстве, тепле домашнего очага. Все невольно обставлено так, как было тогда. И на вопрос «Вы любите свою квартиру?» хозяйка тихо, с какой-то застенчивой улыбкой, отвечает: «Да. Очень…» Она переоделась по-домашнему - в роскошный «цыганистый» халат, ничуть не менее женственный, чем давешнее платье.

Мы бьемся с жизнью, думаем: вот получим премию, купим квартиру, машину, завоюем должность - то-то будем довольны! А запомнится навеки другое - как молодой и красивый папа играет на рояле старинный вальс «Осенний сон», а ты - кружишься, кружишься под музыку, словно лист на ветру…

Галина Зайцева
Журнал «Лилит»
reincarnationics.com

Она – выдающийся нейрофизиолог, внучка легендарного ученого Владимира Бехтерева. Изучая тайны головного мозга, в своей собственной жизни сама столкнулась с невероятным… Родилась Наталья Петровна в Ленинграде 7 июля 1924 года. Ее отец-инженер был арестован и расстрелян как «враг народа». Уже тогда у маленькой Наташи стали проявляться невероятные способности. Накануне ареста отца она увидела сон, который потом сама описала в своих воспоминаниях: «Стоит папа в конце коридора, почему-то очень плохо одетый, в чем-то старом, летнем, как будто в парусиновых туфлях.

А папа даже дома одевался хорошо, хотя и иначе, чем на работу. И вдруг пол начинает подниматься, именно с того конца, где стоял папа. По полу вниз покатились статуэтки – папа любил их... А под полом – огонь, причем языки пламени – по бокам коридора. Папе трудно устоять на ногах, он падает, я с криком просыпаюсь… А на следующую ночь проснулась от того, что в квартире горел свет, ходили какие-то люди… Рядом стояли важные дворники. Те самые, дети которых недели за две показывали нам руками знак решетки – растопыренные пальцы обеих рук, наложенные друг на друга перед лицом. Знали».

После ареста мужа ее мать оказалась в концлагере, а потому в 13 лет Наталья с братом попали в детский дом. Там детей «врагов народа» мучили, над ними издевались. «Перед каждой скудной едой – но все-таки едой, которая, мы знали, сейчас дымится на столах - стоим мы на «линейке», - вспоминала она. - Стоим, пока каша не замерзнет, слушаем монолог директора-садиста о том, как надо есть, как надо пережевывать пищу… Он уже позавтракал (поужинал, пообедал), причем позавтракал досыта: он всегда требовал, чтобы тарелка была «с верхом», ведь дело у него такое ответственное – руководить всеми нами».

Но характер у маленькой Наташи уже тогда был твердый. Не дрогнула, даже когда узнала, что ее отца расстреляли. А когда на уроке истории услышала про Муция Сцеволу, который, чтобы доказать стойкость врагам, клал руку в огонь, прикладывала к руке раскаленный гвоздь.

А потом – война, новые страшные испытания. В войну Наталья Бехтерева жила в блокадном Ленинграде. «По сирене спускались в подвал, - напишет она. - По мере того, как шли блокадные дни, подвал давался все труднее – и потому, что сил было все меньше, и потому, что приходилось совсем рядом откапывать подвалы разрушенных домов… И потому, что в подвале было страшнее слышать свист падающей бомбы: «Пронесло… На этот раз пронесло».

В памяти у нее сохранились удивительные детали тех трагических дней: «За хождение по Марсову полю во время артиллерийского обстрела меня оштрафовали на 2 рубля 50 копеек. Узенькую белую квитанцию я долго хранила как доказательство моей храбрости». Как она вспоминает, «до 50-х годов я никак не могла наесться досыта, мне все время хотелось есть. Да и всем блокадникам так».

Тем не менее, после войны Наталья Петровна сумела окончить 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И.П. Павлова и поступить в аспирантуру. Работала в Институте экспериментальной медицины АМН СССР, затем - в Нейрохирургическом институте им. А.Л. Поленова, пройдя путь до заместителя директора.

В 35 лет стала доктором наук, потом научным руководителем Центра «Мозг» АН СССР, а с 1992 года - Института мозга человека РАН. Как ученый, сделала множество открытий, получила признание не только в нашей стране, но и за рубежом.

Была избрана членом-корреспондентом АН СССР и членом Академии медицинских наук СССР, а также многих научных академий других стран, стала Почетным гражданином Санкт-Петербурга. Ей даже предлагали пост министра здравоохранения СССР, но она отказалась.

При этом Наталья Петровна вовсе не была «сухим» кабинетным ученым, а живым и общительным человеком. Сотрудники посвящали ей шутливые стихи:

Ну и впрямь она – царица.

Высока, стройна, бела,

И умом и всем взяла.

Став депутатом Верховного Совета, многим помогала. Прекрасно пела, ее даже приглашали на профессиональную сцену. Однажды, во время научной командировки в ФРГ, организаторы научного конгресса в Мюнхене устроили вечеринку, на которой собравшимся полагалось что-нибудь спеть. Советская делегация, ожидавшая в те времена провокаций, была в растерянности. Неожиданно на сцену вышла Наталья Петровна и, подойдя к оркестру, концертным голосом запела «Катюшу». Зал буквально взревел от восторга. Надо сказать, что красивая - досталось от матери - всегда элегантно причесанная, Наталья Петровна везде пользовалась неизменным успехом. В Англии, например, ее почтительно называли только «леди Бехтерева».

Но и после научных успехов ее жизненный путь отнюдь не был усыпан розами. Когда СССР распадался, институты оказались без финансирования, ученые впали в нищету. Н. Бехтереву жестоко травили, ее любимая ученица вывешивала плакаты: «Медвеску-Бехтереску ждет участь Чаушеску!», намекая на расстрел румынского диктатора. Медведев была фамилия ее мужа. Наталью Петровну обвиняли в убийстве своего мужа, а ее сын от второго мужа покончил жизнь самоубийством. Все это не сломило ученую, она упорно продолжала свой путь в науке и до последних дней успешно руководила институтом.

Получилось так, что я был одним из последних, кто говорил с нею перед смертью. Позвонил Наталье Петровне по телефону накануне того дня, когда ее отправили в больницу - откуда она уже больше не вышла. Речь шла об одном тяжелобольном греческом мальчике. Его родители безрезультатно объехали весь мир, и надежда осталась только на Россию, где, как они слышали, живет удивительный врач, нейрохирург с мировым именем, который сможет помочь – Наталья Бехтерева.

Конечно, конечно, - охотно согласилась она. - Привозите документы, посмотрим, что можно сделать.

Договорились о встрече и, заодно - таков уж наш брат, журналист - я попросил академика еще и об интервью.

А на какую тему? – поинтересовалась Наталья Петровна.

А о том, есть ли жизнь после смерти, – объяснил я.

Ну, уж вы из меня ведьму-то не делайте! – засмеялась Наталья Петровна и тут же согласилась. – Ну, ладно, приходите. Я вам свою книгу подарю: «Магия мозга и лабиринты жизни».

Увы, на другой день, когда я позвонил ей на квартиру, мне сказали, что Наталью Петровну только что увезли в больницу...

С академиком я познакомился в Греции, куда она приезжала в командировку. Мы долго гуляли с ней по Афинам, посидели в кафе. Говорили о многом. Вспомнили, конечно, ее знаменитого деда – легендарного физиолога Владимира Бехтерева. Его загадочную смерть, работы по изучению психологии толпы, возможную причастность к секретным попыткам создания в СССР «идеологического оружия».

А вы думаете, просто иметь такого именитого предка? – спросили Наталья Петровна. – У меня в кабинете долгое время не было его портрета. Я не смела его повесить, считала, что это недостойно. Повесила только тогда, когда меня избрали в академию.

Кстати, она была уверена, что ее дед погиб не потому, что, как говорили, поставил И.В. Сталину диагноз «шизофрения», а потому, что обнаружил: В.И. Ленин умер от сифилиса головного мозга.

Разговор почти сразу зашел об Анатолии Кашпировском – он был очень популярен в нашей стране в те годы. Наталья Петровна отозвалась о нем резко. По ее мнению, в нем горит какой-то «злой огонь». То, что он делал с людьми на стадионах, сказала она, недопустимо. Он как бы упивается своей властью над людьми, унижает их, заставляет дергаться, ломать руки, ползать… Так может поступать не врач, а садист.

Ну, а телепатия, наверное, все-таки есть? Можно читать мысли на расстоянии?

К нам в институт приходило много таких людей, мы их обследовали, но ничего не подтвердилось. Однако известно, что матери иногда на большом расстоянии чувствуют, когда с их детьми происходит что-то трагическое. А вообще, должна сказать, что обществу невыгодно чтение мыслей других. Если бы все могли это делать, жизнь в социуме стала бы невозможной.

А есть ли жизнь «там», за гробом? Ведь вы долгое время работали в реанимации. Что там вам рассказывали?

- Много фактов доказывает, что тот мир есть.

Певец Сергей Захаров, который пережил клиническую смерть, например, рассказал потом, что в этот момент все видел и слышал как бы со стороны. Все, о чем говорили врачи, что происходило в операционной. С тех пор перестал бояться смерти. У меня самой был в жизни период, когда я разговаривала с умершим мужем.

И вот еще один, совсем уже фантастический эпизод.

- «Отлетает» ли душа? Я – человек верующий и убеждена, что душа есть. Но где она находится? Наверное, во всем теле. Но с научной точки зрения доказать, что «душа отлетела» нельзя.

Наталья Петровна тогда не поверила, что такое возможно. Но когда вернулась назад в Ленинград, то невероятное, как я уже рассказал, произошло на самом деле. Она долго не хотела предавать огласке все, что с ней произошло, опасаясь насмешек ученых коллег и обвинений в шарлатанстве. Свои воспоминания опубликовала лишь незадолго до смерти.

По ее мнению, человек входит в контакт с высшим разумом или с Богом и получает нужную информацию, только дано это не всем. Только немногим, как ей самой, удается заглянуть в «Зазеркалье».

Наше сознание устроено таким образом, - говорила она мне, - что в памяти остается все хорошее. Только так и можно выжить. Смерти бояться не следует. У Джека Лондона есть такой рассказ, где человека покусали собаки, и он умер от потери крови. А умирая, сказал: «Люди оболгали смерть». Что он имел в виду? Наверное, что умирать легко и совсем не страшно. Особенно, если умираешь с сознанием правильно и достойно прожитой жизни…

Так считал и ее великий дед, разработавший теорию бессмертия человеческой личности. «Смерти нет, господа!», - сказал однажды академик Владимир Бехтерев.

Специально для "Столетия"

Наталья Бехтерева: «Страшна не смерть, а умирание... Я - не боюсь»

Она считала, что человеческий мозг - это живое существо, находящееся в нашем теле, и знала о лабиринтах мысли больше, чем любой другой.

В этом году внучке всемирно известного физиолога, психиатра и невропатолога Владимира Бехтерева, нейрофизиологу с мировым именем, руководителю Института мозга человека РАН академик Наталье Бехтеревой исполнилось бы 91 год. Она скончалась 25 июня 2008 года в госпитале в Германии в возрасте 94 года.
Справка

Н. П. Бехтерева занималась «мозговым штурмом» более полувека. Удостоена Госпремии СССР в области науки. Награждена орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «За заслуги перед Отечеством» III степени и др. Академик РАН и РАМН, почётный член десятков международных научных обществ, автор и соавтор свыше 370 научных работ. Впервые в Советском Союзе применила способ долгосрочного вживления электродов в мозг человека.

Вот некоторые ее мысли:
Озарение - жемчужина души

Нейрофизиолог Наталья Бехтерева в лаборатории отделения нейрофизиологии Института экспериментальной медицины. 1966 год.

Я часто думаю о мозге так, будто он - отдельный организм, как бы «существо в существе». Мозг охраняет сам себя от того, чтобы шквал негативных эмоций не захватил его целиком. Когда я поняла это, то испытала такое чувство, будто нашла жемчужину.

Есть ли душа? Если да - то что это?.. Что-то, пронизывающее весь организм, чему не мешают ни стены, ни двери, ни потолки. Душой, за неимением лучших формулировок, называют, например, и то, что будто бы выходит из тела, когда человек умирает... Где место души - в головном мозге, в спинном, в сердце, в желудке? Можно сказать - «во всём организме» или «вне организма, где-то рядом». Я думаю, этой субстанции не нужно места. Если она есть, то во всём теле.
Есть ли жизнь после смерти?

Я знаю одно: клиническая смерть - это не провал, не временное небытие. Человек в эти минуты жив. Мне кажется, мозг умирает не тогда, когда в сосуды в течение шести минут не поступает кислород, а в момент, когда он наконец начинает поступать. Все продукты не очень совершенного обмена веществ «наваливаются» на мозг и добивают его... Почему мы иногда видим окружающее как бы со стороны? Не исключено, что в экстремальные моменты в мозге включаются не только обычные механизмы видения, но и механизмы голографической природы. Например, при родах: по нашим исследованиям, у нескольких процентов рожениц тоже бывает состояние, как если бы «душа» выходит наружу. Рожающие женщины ощущают себя вне тела, наблюдая за происходящим со стороны. И в это время не чувствуют боли.

Ещё одна тайна мозга - сны. Наибольшей загадкой мне кажется сам факт того, что мы спим. Мог бы мозг устроиться так, чтобы не спать? Думаю, да. Например, у дельфинов спят по очереди левое и правое полушария... Чем можно объяснить «сны с продолжением» и тому подобные странности? Допустим, вам не в первый раз снится какое-то очень хорошее, но незнакомое место - например, город. Скорее всего, «сказочные города» снов формируются в мозге под влиянием книг, кинофильмов, становятся как бы постоянным местом мечты. Нас тянет к чему-то ещё не испытанному, но очень хорошему... Или вещие сны - это получение информации извне, предвидение будущего или случайные совпадения?.. Я сама за две недели «до события» со всеми подробностями увидела во сне смерть моей матери.

Почти все люди испытывают страх перед смертью. Говорят, что страх ожидания смерти во много раз страшнее её самой. У Джека Лондона есть рассказ про человека, который хотел украсть собачью упряжку. Собаки покусали его. Человек истёк кровью и умер. А перед этим произнёс: «Люди оболгали смерть». Страшна не смерть, а умирание... Я - не боюсь.

Наталья Петровна была человеком удивительной судьбы. Внучка великого ученого Владимира Михайловича Бехтерева должна была бы обладать пожизненным иммунитетом против любых невзгод. А Наталье Петровне достались репрессированные родители, детдом и ленинградская блокада, семейная трагедия, борьба с яростной критикой. Словно упрямый росток, она пробивала асфальт, в который ее хотели закатать. Об этом она говорила в многочисленных интервью и в своей книге «Магия мозга и лабиринты жизни», одну из глав которой так и назвала - Per aspera, что значит - «через тернии».

«СМЕРТИ НЕТ, ГОСПОДА, ЭТО МОЖНО ДОКАЗАТЬ!»

Она родилась в год смерти Ленина. Спустя три года ушел из жизни ее знаменитый дед - психолог и специалист еще в нескольких человековедческих дисциплинах Владимир Михайлович Бехтерев. По мнению его сына и внучки, Владимира Михайловича убили.

Одно время распространенной была версия, связывавшая убийство Бехтерева с именем Сталина. Якобы Бехтерева как успешного ученика самого Шарко и директора Института по изучению мозга и психической деятельности пригласили осмотреть Иосифа Виссарионовича на предмет сухорукости. Выйдя от вождя, Бехтерев как будто кому-то сказал, что тот болен паранойей. Дни академика были сочтены.

Однако Наталья Петровна эту версию сначала поддерживала, а позже отвергла. Объясняла: дед был крупным ученым и врачом, который свято чтил законы профессиональной этики и разгласить тайну пациента не мог.

Наилучшее представление о Владимире Бехтереве дает его портрет кисти Ильи Репина. Белый китель, едва не трещащий на широкой груди, густая лопата бороды, седая, но все еще мощная шевелюра на косой пробор, острые глубоко посаженные глаза, очевидная мощь характера и судьбы.

Игорь Губерман, некогда живший в СССР, писавший не только «гарики» в стол, но и издавший книгу о Владимире Бехтереве, рассказал в ней об отце и детстве героя: «Становой пристав Бехтерев умер от злой чахотки, когда младшему сыну Владимиру было только восемь лет. И отца он даже помнил мало. Только был, очевидно, не совсем обычен этот мелкий деревенский полицейский, царь и бог в своей округе. В доме его непрерывно гостил, подкармливаясь и избывая тоску, ссыльный поляк, участник восстания 63-го года. Он-то и обучил грамоте и арифметике шестилетнего сына своего странного опекуна и благодетеля».

Недюжинная сила требовалась, чтобы из сыновей пристава вырасти в академики. Владимир Михайлович Бехтерев ушел из жизни в 70 лет, но и тогда был полон сил, на здоровье не жаловался и незадолго до этого женился вторым браком на молодой, по крайней мере относительно жениха, женщине. Вот на нее-то и упало подозрение.

С 30-летней Бертой они познакомились, когда ее муж лечился у Бехтерева. Пациент скончался, и, когда овдовел и Бехтерев, он сделал предложение руки и сердца Берте. Это произошло через 10 лет после их знакомства. Наверное, Берту, как и многих, завораживал ореол необыкновенного мыслителя, первооткрывателя в самой интригующей сфере познаний, занимающейся человеческим мозгом и психикой.

Психолог, психиатр, невропатолог (этот термин изобрел и ввел в медицинский обиход Бехтерев, существует также болезнь, названная его именем, ею болел,например, Николай Островский), Владимир Михайлович владел искусством гипноза. Опыты по передаче мыслей на расстоянии ставил совместно с дрессировщиком животных Дуровым.

Маленькое отступление. Участие в сеансах принимал и профессор Леонтович, затем вернувшийся из Москвы в родной Киев, где стал академиком АН УССР. Взгляды Бехтерева и Леонтовича произвели большое влияние на Бернарда Кажинского, ставшего прототипом одного из героев книги фантаста Александра Беляева «Властелин мира». Дважды там упоминаются идеи Бехтерева. Труд Кажинского «Биологическая радиосвязь», посвященный Леонтовичу, единственный раз вышел в свет в Киеве.

Дед Натальи Владимир Михайлович Бехтерев - выдающийся психиатр, невропатолог, физиолог, основоположник рефлексологии и патопсихологического направления в России, основатель Санкт-Петербургского психоневрологического
института (1907 год)

А Бехтерев в одной из своих научных работ - «Тайна бессмертия» сделал вывод: мысль материальна и является разновидностью всемирной энергии, стало быть, в соответствии с законом сохранения энергии исчезнуть не может. Это прозвучало в разгар Первой мировой войны, когда человеческая жизнь не стоила понюшки табака и люди перестали понимать, за что погибают, если все решает пуля-дура. Бехтерев провозгласил: «Смерти нет, господа, это можно доказать!». Он вернул веру в осмысленность жизни и, значит, ответственность за поступки.

Именно Бехтерев ввел понятие психического микроба, способного приводить к психическим пандемиям. «Достаточно, чтобы кто-нибудь возбудил в толпе низменные инстинкты, и толпа, объединяющаяся благодаря возвышенным целям, становится в полном смысле зверем, жестокость которого может превзойти всякое вероятие».
Западные спецслужбы очень интересовались работами и личностью Бехтерева. В Берлине и Париже разведуправления завели на него учетные карточки. В СССР, как полагают некоторые исследователи, Бехтерева пытались привлечь к созданию оружия, которое в наше время назвали бы психотропным. Он отказался.

В день смерти деда маленькая Наташа впервые столкнулась со странным совпадением. 24 декабря 1927 года ее родители наряжали рождественскую елку. Под разлапистую ветку отец поставил Деда Мороза и три свечки. Любуясь композицией, сказал жене: «Смотри, как Дед Мороз похож на отца». В эту минуту раздался телефонный звонок: Владимир Михайлович скоропостижно скончался.

Официальной причиной смерти стало отравление консервами. Есть снимок, на котором голова лежащего в гробу Бехтерева подвязана белой косынкой. Она скрывала последствия трепанации черепа. Незадолго до смерти ученый сам выступил с идеей создать Пантеон мозга великих людей. «И судьба распорядилась со свойственной ей иронией, - писал Игорь Губерман: первым оказался в музее мозг его создателя».

Спустя много лет Наталья Петровна поинтересовалась, где хранится мозг дедушки. Ей ответили, что уже давно весь его изрезали на препараты, но ничего особенного, отличающего мозг выдающегося ученого от людей заурядных, не обнаружили.

«ПАПЕ ТРУДНО УСТОЯТЬ НА НОГАХ, ОН ПАДАЕТ - И Я С КРИКОМ ПРОСЫПАЮСЬ»

Всего вещих снов Наталье Петровне приснилось за жизнь четыре. Первый - в 37-м, об отце.

Петру Владимировичу Бехтереву, сыну Владимира Михайловича, передался пытливый ум отца, но профессию он избрал инженерную, занимался разработкой военной техники. Его часто премировали, и в доме царил, казалось, вечный праздник.

Вдруг - страшный сон: «Стоит папа в конце коридора, почему-то очень плохо одетый, в чем-то старом, летнем, как будто в парусиновых туфлях. А папа даже дома одевался хорошо, хотя и иначе, чем на работу. И вдруг пол начинает подниматься, именно с того конца, где стоял папа.... А под полом - огонь, причем языки пламени - по бокам коридора. Папе трудно устоять на ногах, он падает - и я с криком просыпаюсь».

На следующую ночь Наташа проснулась от шума: за папой пришли. Домой он больше не вернулся. Семье сообщили - 10 лет без переписки. Они еще не знали, что это значит на самом деле.

Вскоре забрали в лагерь маму. Сказали, на пять лет, вышло восемь. Много позже Наталье Петровне показали список на арест, ее имя стояло рядом с маминым. Но ей было только 14 лет, и детскую колонию заменили детским домом.

От Наташи, ее брата и сестры, детей «врагов народа», отвернулись даже родственники. Много позже Наталья Петровна оценит их предательство как благо. По крайней мере, она не узнала, что такое быть приживалой. А душевные терзания от навалившейся беды были бы такими же в семье черствых людей, как и в детдоме, где вновь прибывавшие дети плакали перед сном, накрывшись одеялами с головой, - плакать вслух не разрешалось. «И каждую ночь я засыпала с мыслью - завтра придут веселые папа с мамой, заберут нас с братом домой, и все снова будет хорошо. А мой добрый, талантливый и безвинный папа уже был расстрелян».

В детдоме перед Натальей открылось две дороги. Одна - после семилетки идти работать на кирпичный завод, там «исправляли сознание» детей «врагов народа». Вторая - во что бы то ни стало быть отличницей, лучшей из лучших. Наташа не хотела на кирпичный завод.

В детском доме она узнала, что началась война. Его обитателей погрузили в вагоны, но эвакуировать не получилось, Ленинград уже попал в железное кольцо. Поезд покружил-покружил вокруг города, чудом успевая удирать из-под бомбежек, и вернулся туда, откуда выехал.

В детдоме хоть как-то кормили, поэтому там было лучше, чем на воле, где голод и холод косили целые семьи. Впрочем, настрадались и детдомовцы. Прежний, любимый, директор ушел на войну и погиб, а на его место поставили другого, оказавшегося садистом. Перед каждой едой новый директор детдома выстраивал детей на линейке и требовал тщательно пережевывать пищу, пока она не превращалась в застывший комок. Наталья Петровна признавалась, что и лет через 10 после окончания войны никак не могла наесться досыта, мучил фантомный голод.

«БЕХТЕРЕВА ОДНОЙ ИЗ ПЕРВЫХ УВИДЕЛА НА ЭКРАНЕ МОЗГ И ВОСХИТИЛАСЬ»

Несмотря на весь ужас блокадного существования, она умудрилась поступить в мединститут. Запомнила не так мороз той зимы, как ледяной ветер. Всякий раз, подходя к мосту, где от ветра не было спасения, хотела повернуть назад, забраться под одеяло и больше не выходить из дома. Но доходила до середины моста, а там становилось все равно - вперед идти столько же, сколько назад, поэтому шла вперед.

Окончание войны и расцвет радужных надежд на безоблачное счастье совпали для Натальи с большой любовью. Но человек, который внушил ей это чувство, как рассказали знакомые, по-прежнему любил другую, погибшую в начале войны. Наташа начала тяготиться отношениями с любимым. Ведь получалось, что он держит ее при себе в качестве замены. Она порывалась уйти, он не отпускал.

Однажды во сне Наталья пошла в дом, где горевали о его бывшей возлюбленной. Оказалось, что виновница горя сидит как ни в чем не бывало за столом и пьет чай. «С радостью обращаюсь к ней: «Здравствуйте, Татьяна (почему-то называю ее так), - простите, не знаю вашего отчества». Ответ: «Алексеевна». Здороваясь, не встает. Снова (это все во сне) ложусь спать. Затем (уже наяву) просыпаюсь, бегу сообщить новость о том, что Тася жива, - ни минуты в этом не сомневаюсь - и застаю Тасю именно в той же позе, в том же белом платье, что и во сне. «Здравствуйте, Татьяна (почему опять Татьяна?), - простите, не знаю вашего отчества». - «Алексеевна». Мы пожимаем друг другу руки. Т. А. не встает. А дальше я узнаю, что она на девятом месяце беременности. Убегаю ужасно счастливая». После предвестия о папе то был второй вещий сон Натальи Петровны, один в один реализовавшийся в действительности.

Гранит науки она разгрызала легко, как орешки, и без особого труда поступила в аспирантуру. Потом была «оттепель». Она принесла реабилитацию мамы и папы и горькое знание того, что все годы, пока она мечтала о встрече с ним, он, расстрелянный вскоре после ареста, лежал в сырой земле.
Она жадно набросилась на работу, во многих направлениях началось продвижение. Но «заморозки» принесли разочарование и анонимку. Ею занялась парткомиссия обкома. О сути обвинений Наталья Петровна не рассказывала - зачем тиражировать клевету? И тогда в обкоме возмутилась, ведь еще царь Петр велел не давать хода подметным письмам. В ответ пообещали превратить Бехтереву в лагерную пыль. Знали, какая струна отзовется в ней особой болью. К счастью, как ни старалась пристрастная комиссия, фактов, подтверждавших анонимные обвинения, не нашла. Издерганная, Наталья вернулась к работе, рубец в душе остался на всю жизнь.

Родители Натальи Петровны - Зинаида Васильевна (врач) и Петр Владимирович (инженер-изобретатель) - были репрессированы: отца расстреляли, мать отправили в лагерь

Во времена Владимира Михайловича Бехтерева ученые только подступались к тайнам мозга. Раньше о нем думали как о монолите, не поддающемся изучению. Или как о «божественном сосуде», посягать на изучение которого - святотатство. Подвиг ученых бехтеревского поколения состоял в том, что они сняли это табу.

Во времена внучки Бехтерева наука оснастилась томографами и другими чудо-приборами - понятно, что для этого потребовался иной уровень знаний и навыков. Наталья Петровна одной из первых увидела на экране мозг и восхитилась. «Допускаю, что некоторые более молодые сотрудники из нейрофизиологических лабораторий и лаборатории ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография. - Авт.) идут в институт как на обычную службу... А жаль, если это так... Удивление перед чудом природы - мозгом человека, постепенно познаваемым через все развивающуюся технологию, и озаряющие мозг ученого идеи - большая, стимулирующая радость в жизни».

Однажды на научную конференцию заглянула Раиса Горбачева. Философ по образованию, она с большим интересом выслушала доклад Бехтеревой, потом подсела к ней в зале, они долго говорили, в результате в Ленинграде появился Институт мозга АН СССР с клиникой при нем, принесшей исцеление многим. Бехтеревцы научились помогать людям в тех случаях, которые до них считались безнадежными, восстанавливали память, способность двигаться, говорить, читать. Наталья Петровна, ставшая директором института, напишет, что осуществилось когда-то загаданное - о Замке ее Мечты.

Ей и ее сотрудникам удалось прорваться ко многим тайнам. Она написала более четырех сотен научных трудов, получила признание коллег с мировыми именами, стала орденоносцем и членом многих зарубежных академий. При этом была нетипичным ученым, и, например, гипотеза о том, что сверхсложный механизм интеллекта имеет инопланетное происхождение, была ей ближе, чем принятое утверждение о его земной эволюции.

«ПРАВДА МОЗГА И ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА, ПО-ВИДИМОМУ, ЕДИНА»

Чем больше Бехтерева исследовала мозг, тем увереннее приходила к выводу: «Правда мозга и жизни общества, по-видимому, едина». Благополучно функционирующий мозг подобен грамотно устроенному обществу. Особенно актуально звучит ее утверждение, что для гармоничного существования общество и мозг должны распределять часть полномочий на периферию по принципу оптимальной децентрализации.

Наталья Бехтерева стала очень популярна в годы перестройки. Дочь репрессированных, сама едва не угодившая в ГУЛАГ, она всей душой хотела перемен к лучшему, умела говорить убедительно и без оглядки на критиков. Когда на нее нападали: «Не суйте нос в государственные дела», отвечала: «Кто безошибочно знает, что и как нужно делать? У меня хоть есть модель - мозг».

Многие помнят собственные вещие сны, которым поначалу не придавали значения, а потом удивлялись, что они сбываются. Но стойко бытует мнение, что все это выдумки, суеверия. Чтобы не зацикливаться на непонятном, в народе придумали отговорку «спится - и снится». Нынешний взгляд на тайну сновидений прост: во сне мозг продолжает перерабатывать информацию, полученную днем. Точка. Многим вообще ничего не снится, есть такие счастливчики. Академику Бехтеревой снились вещие сны.

Однажды это был сон о маме, которую Наталья Петровна отправила с надежным сопровождением в Краснодарский край отдохнуть, подышать чистым воздухом, поесть фруктов. Оттуда приходили письма, из которых дочь узнавала, что здоровье мамы удовлетворительно.

Вдруг во сне почтальон принес телеграмму «Ваша мама умерла. Приезжайте хоронить». Во сне же дочь помчалась на похороны, приехала, попала в окружение незнакомых людей, которых почему-то называла по именам. Все выглядело до содрогания реально. Проснулась в слезах и рассказала сон мужу. Он был скептичен: «Неужели ты, специалист в области мозга, веришь снам?». Тревога не отпускала ее, она хотела бежать на самолет, но и знакомые, которым она рассказала о сне, уговаривали не верить. Она устыдилась своей «ненаучности» и не поехала.

«Ну, а дней через 10 все произошло именно так, как это было в моем сне. Причем до мельчайших подробностей. Например, я уже давным-давно забыла слово«сельсовет», оно просто никогда не было нужно. Во сне же я искала сельсовет, и наяву мне пришлось его искать - вот такая история».

Бехтерева не отмахивалась от возможности заглянуть в «зазеркалье», как назвала странные, необъяснимые явления, связанные, по ее мнению, с деятельностью мозга. Побывав в Болгарии с научными лекциями, пожелала встретиться с Вангой. На Софийской студии документального кино ей показали фильм о знаменитой прорицательнице, так что к встрече Наталья Петровна была подготовлена.

Машина остановилась, не доезжая до очереди, тянувшейся к дому Ванги. Наталья Петровна в окружении коллег пошла по мягкой пыли проселочной дороги. Ни слышно, ни видно их из дома не было. Встали в конец очереди. Из дома донесся крик: «Я знаю, что ты приехала, Наталья, подойди к забору, не прячься за мужчину!». Наталья Петровна не удивилась: наверное, Ванге сообщили о ее приезде.

Наталья была дочерью «врагов народа», росла в детдоме, пережила блокадный Ленинград, окончила 1-й Ленинградский мединститут имени Павлова

Встреча началась конфузом: Бехтерева не принесла с собой кусочка сахара, который, как требовала Ванга от всех посетителей, нужно было сутки держать при себе.
Ванга была недовольна. Но то ли сахар все-таки не является таким уж обязательным вместилищем информации, то ли у ясновидящей были другие способы разгадывания сидевшей перед ней русской, но Бехтерева была прощена.

Она протянула Ванге роскошный павловопосадский платок в полиэтиленовом пакете, та вынула, погладила и разочарованно произнесла: «Да ты же к нему совсем не прикасалась...». То есть не оправдалась надежда и на этот источник информации. Вдруг сказала: «Вот сейчас твоя мать пришла. Она здесь. Хочет тебе что-то сказать. И ты ее можешь спросить».

Наталья Петровна приготовилась услышать какой-нибудь упрек. Из просмотренного в Софии фильма она знала, что умершие обычно порицают за что-нибудь живых родственников. «Нет. Она на тебя не сердится, - сказала Ванга. - «Это все болезнь, - она говорит, - это все болезнь». И тут Наталья Петровна обмерла. Мама действительно часто произносила именно эту фразу: «Это все болезнь, это все болезнь». Уж этого Ванге никто не мог рассказать, кроме... Потом Ванга сделала жест дрожащими руками, показывая, чем болела мама. Да, согласилась Наталья Петровна, она болела паркинсонизмом.

Ванга продолжила: мама просит дочь поехать в Сибирь. Наталья удивилась: в Сибирь? Что там делать? Нет у нее в Сибири ни друзей, ни родственников.
Похоже, Ванга не потрясла Бехтереву, как многих других визитеров, ясновидением, но точно заинтересовала. Когда Наталья Петровна вернулась в Ленинград, на столе ждало приглашение в Сибирь. Просили приехать на чтения, посвященные Владимиру Михайловичу Бехтереву.

«НАТАЛЬЯ ПЕТРОВНА НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО ЭТО ОЧЕРЕДНАЯ СТРАШИЛКА АЛИКА, - ОН И РАНЬШЕ ГОВОРИЛ О САМОУБИЙСТВЕ, НО ВСЕ ОБХОДИЛОСЬ»

А еще в ту встречу Ванга сказала Наталье Петровне: «Что-то я очень плохо вижу твоего мужа, как в тумане. Где он?». - «В Ленинграде». - «В Ленинграде... да... плохо, плохо его вижу». Возможно, понимать надо было как «вижу что-то плохое».

Второй брак Натальи Петровны с Иваном Ильичом Каштеляном был непростым. «Опоздание домой - маленькая трагедия, большое опоздание - катастрофа. Я воспринимала это как огромное неудобство, далее - как угнетение, далее - как сложность высокого порядка». Сетовала, что тепло, которое впервые в жизни получала, не компенсировало ущемления свободы. Дошло до того, что у нее развилась гипертония, а вместе с приемом таблеток - сонливость, усилившая чувство дискомфорта. Она замыкалась, больше времени проводила за письменным столом.

А тут еще в газетах началась травля, нередкое явление конца 80-х, когда страна разделилась идеологическими баррикадами. Самое обидное, что авторами многих статей были прежние друзья.

Муж настаивал, чтобы Наталья Петровна дала бой. Пришлось взять на себя этот непосильный труд, что привело к психическому и моральному истощению. «Сон начинал буквально сваливать меня, как только я входила домой. И казалось: еще немного - и я засну и не проснусь... Мой муж, наоборот, чувствовал себя хорошо, все время говорил мне: «Брось свое никому не нужное дело, и ты отдохнешь, будешь такой, как я». Это по вечерам. А утром он вновь был теплым дружком - и его поддержки хватало на несколько часов работы и очень непривычной и очень оскорбительной защиты».

Но все эти переживания оказались прелюдией к тому, что произошло дальше. Алик, сын Ивана Ильича от первого брака, «был бесконечно любимый и очень трудный. Красивый, способный врач, женатый, имевший сына. Наркотики...».

В тот день он позвонил попрощаться, сказав, что примет цианистый калий. Отца покинули силы, на квартиру к Алику поехала Наталья Петровна в сопровождении своей сотрудницы Раисы Васильевны.

Наталья Петровна надеялась, что Алик в очередной раз пугает, он и раньше говорил о самоубийстве, но все обходилось. Она долго стучала, звонила кому-то, чтобы привезли ключи, впоследствии ругала себя: надо было сразу ломать дверь. Наконец, войдя в в квартиру, нашла Алика в петле. Позвонил Иван Ильич, она, потрясенная, сказала, как есть.

Когда Наталья Петровна с подругой вернулись домой, по виду спокойный Иван Ильич принес из кухни и поставил на стол нарезанный арбуз. «Мне кажется, он только постепенно осознавал эмоционально то, что уже знал. Через полчаса-час - мне трудно сказать, сколько времени прошло, - муж почти спокойно сказал, что пойдет спать. Лег - и через четыре-пять часов мы срочно вызвали врачей, но врачи не смогли помочь. Оглядываясь назад, я понимаю, что спасти его я могла бы, лишь уложив в реанимацию сразу по приезде от Алика. Однако ужасного финала не предвещало ничто».

Она терзалась тем, что не помогла ни Алику, ни мужу, который так на нее надеялся. «Прямо на тающем снегу стоит странно одетый человек и - глаза в глаза - смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда».

После двойных похорон вокруг нее начало происходить такое, во что бы сама она ни за что не поверила, считая, что стала жертвой миражей больного воображения. Но рядом находилась свидетель - Раиса Васильевна.

Обе они отчетливо слышали шаги в комнате, когда, кроме них, там никого не было. В другой раз Наталья Петровна, моясь в ванной, снова услышала, как кто-то идет к ней, испугалась, позвала Раису, та не ответила, но шаги стали удаляться. «Когда я через шесть-восемь минут вышла, Р. В. сказала мне: «А зачем вы выходили только что? И почему не ответили мне?». И добавила, что сидела спиной к «шагам», причем испытывала странное чувство: ей было трудно повернуться ко «мне». Она пыталась заговорить со «мной», но «я» не отвечала. История эта произвела на нас обеих очень сильное впечатление, впечатление чьего-то присутствия».

В спальне висел большой портрет мужа. Наталья Петровна подолгу беседовала с ним, как с живым. Однажды они с Раисой Васильевной вошли в спальню и замерли: из правого глаза Ивана Ильича текла крупная слеза. Не веря себе, зажгли свет. Слеза продолжала катиться.

Наталья Петровна пыталась критически осмыслить увиденное: «Это «странное» явление я вписываю в «зазеркалье» условно. У меня был страх позднего прихода, хотя бояться было, к сожалению, уже некого. И какую-то особенность портрета я могла в этой ситуации принять за слезу... Да, но почему мне казалось, что слеза движется? Потому что слезы обычно движутся? Вот здесь - не исключаю. И почему все-таки Р. В. тоже сказала о слезах? Вот это уже сложнее для простого объяснения. И все же правило: где можно хотя бы предположить обычный механизм, не «зазеркальный», - принимать именно его. И в этом случае он вероятен».

Надо было успокоиться, но не получилось. Вскоре, случайно выглянув в окно, она увидела: «Сойдя с поребрика, прямо на тающем снегу, стоит странно одетый человек и - глаза в глаза - смотрит на меня. Я знаю его даже слишком хорошо, но этого просто не может быть. Никогда».

Она позвала в комнату Раису Васильевну, но не сказала зачем. Та вдруг посмотрела в окно: «Да, это Иван Ильич там стоит!.. Неужели вы его не узнали?!». Наталья Петровна, конечно, узнала.

С сыном от первого брака. Святослав Всеволодович Медведев -
директор Института мозга человека, доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент РАН

Она никогда не была примитивным материалистом в духе «марксистско-ленинского учения». Но своему «зазеркалью», где могла, сопротивлялась, относила видения-слышания к галлюцинациям на фоне измененного состояния сознания из-за навалившейся трагедии. Но как тогда быть с теми же «галлюцинациями» у Раисы Васильевны? Наталья Петровна допускала, что своим эмоциональным состоянием вызвала в ней аналогичную реакцию (вспомним «психический микроб» Бехтерева). И все-таки утверждала: «И сейчас, по прошествии многих лет, не могу сказать: не было этого. Было».

В те же скорбные дни ей приснилось, что она встретилась с мужем под окнами их дома. Рядом на скамейке лежала кипа исписанных на машинке листов. Говорили долго о разном. Потом: «Я спрашиваю: «Но как же ты пришел? Ты же умер?». - «Да, умер, очень надо было - отпустили». - «А что там, где ты?» - спрашиваю. «Ни-че-го». - «Но из ничего нельзя прийти». - «Узнаешь потом. Ты никогда для меня не имела времени, я тебе был не нужен». - «Как? Я же тебя так люблю». Он: «А я не о том, не было времени, обходилась сама, не просила. Теперь проводи, все поняла?».

Она проснулась в ужасе и поняла, что упустила что-то самое важное, то, для чего он приходил, для чего его отпустили. На следующий день перед сном взмолилась: «Приди объясни». Он пришел: «Пустая трехкомнатная квартира. По ней ходит улыбающийся И. И. В руках у него листки с машинописным текстом. Обнимает меня ласково: «Ну что ты не поняла? Ты знаешь, рукопись не успел издать, ты не прочла, не было у тебя для меня времени. Постарайся!».

О существовании этой рукописи Бехтерева просто не знала. Наверное, самолюбие, успокаивать которое у нее не было сил, не позволило ему привлечь внимание жены к своей большой работе.

Наталья Петровна перерыла бумаги Ивана Ильича и нашла кипу исписанных на машинке листов. Отдала в издательство, напечатали. Она была довольна: «Хорошая вышла книга». Исполнился четвертый вещий сон.

«Я ЗНАЮ, КАК ОПАСНО ДВИНУТЬСЯ В ЭТО «ЗАЗЕРКАЛЬЕ»

«Странные» явления еще больше подорвали ее здоровье. Под предлогом нарушений сна попросилась в привилегированную больницу, она имела на это право как народный депутат СССР. Режим дня, водные процедуры пошли ей на пользу. «Подлечили страдающую женщину», - иронизировала она.

Но тоска не отпускала, и Наталья Петровна пошла в церковь. После 15-минутной беседы со священником депрессия прекратилась. И всякий раз, когда снова настигала, священник ее снимал. «Правда есть правда, и зачем же мне, всю жизнь искавшей (и не всегда находившей) правды природы, лгать тогда, когда дело касается меня самой (и в общем тоже природы)? То, о чем я здесь пишу, вряд ли прославит меня, однако я была бы в конфликте со своим чувством долга и совестью, если бы не сказала эту правду».

Наталья Петровна уже понимала, как рискованно интересоваться «зазеркальем». Но решила встретиться в США с ясновидящим Андерсеном. Их встречу взялся организовать Владимир Познер, который уже интервьюировал Андерсена и узнал много такого, о чем не догадывался, но что впоследствии нашло подтверждение.

Наталья Петровна очень хотела выяснить, не шарлатан ли этот Андерсен, и если нет, то не связан ли он каким-то образом с «зазеркальем». Но ее духовник отсоветовал, опасался, что после перенесенных потрясений ей не выдержать этой встречи.

Чуть больше 10 лет назад накатила новая волна критики. Глава по борьбе с лженаукой РАН физик Эдуард Кругляков назвал Бехтереву в ряду авторитетных людей, не отвергающих того, что не одобряет официальная наука. Говорилось о Минобороны (работает с колдунами), МЧС и лично Шойгу (пользуется услугами астрологов), Бехтеревой инкриминировали интерес к феномену альтернативного зрения.

Наталья Петровна ответила незамедлительно: «Академик-физик считает для себя возможным безапелляционно критиковать физиологическую статью. Заметим: опубликованную не где-нибудь, а в реферируемом уважаемом журнале РАН «Физиология человека» - статью, прошедшую все полагающиеся в таких случаях процедуры... Несколько лет назад в Институт мозга человека РАН обратились люди, претендовавшие на способность видеть с завязанными глазами... Конечно, проще всего было бы ответить, что мы занимаемся высокими научными проблемами и нас не интересуют дилетанты. Однако многолетний опыт изучения мозга человека приучил нас с уважением относиться к его возможностям... Мы пригласили ребят и попросили их выполнить разработанные нами задания... Результат: 100 процентов правильных ответов! Таким образом, мы установили, что феномен существует, и хотя многое еще остается неясным, этим интересно заниматься и это надо исследовать».

Академик Бехтерева понимала, что, несмотря на значительные успехи ее любимой науки, не удалось предложить не то что теорию, но даже правдоподобную гипотезу того, как работает мозг. Например, установлено, что он обрабатывает полученную информацию на гигантской скорости, а существующая техника фиксирует слишком медленное взаимодействие нейронов. Значит, полагала она, мозг обладает пока не обнаруженными свойствами.

Подводя итоги наблюдений над собой, над своими снами и видениями, она писала: «Я знаю, как опасно двинуться в это «зазеркалье». Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки, как повышается в этом случае «индекс цитирования» и как снижается опасность неприятностей - в виде разгромной, уничтожающей критики... Но кажется мне, что на земле каждый, в меру своих сил, должен выполнить свой долг». И сейчас, если заходит речь о Наталье Петровне Бехтеревой, можно услышать: да, выдающийся ученый, бесспорно, только зачем ее занесло в мистику?

Но дело в том, что когда обычные люди рассказывают о «странных» явлениях и предвидениях, им можно верить или не верить. Чаще им не верят, иногда правильно: шарлатаны очень любят порезвиться на поле малоизведанного. А вот «зазеркальным» опытом Натальи Петровны Бехтеревой трудно пренебречь - ее честность, человеческий и научный авторитет неоспоримы.

И ведь всегда так было. Всегда находился кто-то с незашоренными глазами, для кого не существовало раз и навсегда прописанных догм и кто восклицал: «А все-таки она вертится!». И оказывалось, что она действительно вертится...

7 июля внучке всемирно известного физиолога, психиатра и невропатолога Владимира Бехтерева , нейрофизиологу с мировым именем, руководителю Института мозга человека РАН академик Наталье Бехтеревой исполнилось бы 90 лет. Она скончалась 25 июня 2008 года в госпитале в Германии. Мы всегда внимательно следили за её исследованиями. И сама Наталья Петровна, нечасто дававшая интервью, не раз шла навстречу читателям «АиФ». Беседы с ней расходились на цитаты (cм. «АиФ» №№ 1-2, 3, 4, 2003 г., № 27, 2004 г., № 13, 2008 г.). Сегодня мы публикуем некоторые мысли великого учёного.

Озарение — жемчужина души

Нейрофизиолог Наталья Бехтерева в лаборатории отделения нейрофизиологии Института экспериментальной медицины. 1966 год. Фото: РИА Новости / Юрий Королёв

— Я часто думаю о мозге так, будто он — отдельный организм, как бы «существо в существе». Мозг охраняет сам себя от того, чтобы шквал негативных эмоций не захватил его целиком. Когда я поняла это, то испытала такое чувство, будто нашла жемчужину.

Есть ли душа? Если да — то что это?.. Что-то, пронизывающее весь организм, чему не мешают ни стены, ни двери, ни потолки. Душой, за неимением лучших формулировок, называют, например, и то, что будто бы выходит из тела, когда человек умирает... Где место души — в головном мозге, в спинном, в сердце, в желудке? Можно сказать — «во всём организме» или «вне организма, где-то рядом». Я думаю, этой субстанции не нужно места. Если она есть, то во всём теле.

Есть ли жизнь после смерти?

— Я знаю одно: клиническая смерть — это не провал, не временное небытие. Человек в эти минуты жив. Мне кажется, мозг умирает не тогда, когда в сосуды в течение шести минут не поступает кислород, а в момент, когда он наконец начинает поступать. Все продукты не очень совершенного обмена веществ «наваливаются» на мозг и добивают его... Почему мы иногда видим окружающее как бы со стороны? Не исключено, что в экстремальные моменты в мозге включаются не только обычные механизмы видения, но и механизмы голографической природы. Например, при родах: по нашим исследованиям, у нескольких процентов рожениц тоже бывает состояние, как если бы «душа» выходит наружу. Рожающие женщины ощущают себя вне тела, наблюдая за происходящим со стороны. И в это время не чувствуют боли.

Ещё одна тайна мозга — сны. Наибольшей загадкой мне кажется сам факт того, что мы спим. Мог бы мозг устроиться так, чтобы не спать? Думаю, да. Например, у дельфинов спят по очереди левое и правое полушария... Чем можно объяснить «сны с продолжением» и тому подобные странности? Допустим, вам не в первый раз снится какое-то очень хорошее, но незнакомое место — например, город. Скорее всего, «сказочные города» снов формируются в мозге под влиянием книг, кинофильмов, становятся как бы постоянным местом мечты. Нас тянет к чему-то ещё не испытанному, но очень хорошему... Или вещие сны — это получение информации извне, предвидение будущего или случайные совпадения?.. Я сама за две недели «до события» со всеми подробностями увидела во сне смерть моей матери.

Научный руководитель Института мозга человека РАН Наталья Бехтерева. 2008 год. Фото: РИА Новости / Алексей Даничев