Квитко лев моисеевич биография. Влюбленный в жизнь. Заметки о Льве Квитко. Когда я вырасту

Кви́тко Лев (Лейб) Моисеевич

(11.11.1890–1952)

Поэт большой души...

Очарованность окружающим миром сделала его детским писателем; от имени ребёнка, под личиной ребёнка, устами пятилетних, шестилетних, семилетних детей ему легче было выразить свою любовь к жизни, свою простую веру в то, что жизнь создана для беспредельной радости.

Он был такой приветливый, румяный и белозубый, что дети радовались ещё до того, как он начинал читать стихи. А стихи Льва Квитко очень похожи на него самого - такие же светлые. И чего только в них нету: лошадки и кисоньки, дудочки, скрипочки, жуки, бабочки, птицы, звери и много-много разных людей - маленьких и взрослых. И над всем этим сияет солнце любви ко всему, что живёт, дышит, движется, цветёт.

Еврейский поэт Лев, или Лейб (на идиш - это «лев»), Квитко родился в селе Голосково, что в Украине, в глиняном, белёном домике на самом берегу реки Южный Буг. Точная дата рождения неизвестна - 1890 г. или 1893 г. (15 октября или 11 ноября). в автобиографии писал: «Я родился в 1895 г.».

Семья была большая, но несчастная: она бедствовала. Да, отец был мастером на все руки: столяром, переплётчиком, резчиком по дереву, но он редко бывал дома, бродил по сёлам - учительствовал. Все братья и сёстры маленького Лейба умирали от туберкулёза, от той же болезни умерли и родители. В десять лет мальчик остался сиротой. Подобно другому знаменитому писателю, Максиму Горькому, своему современнику, он пошёл в «люди» - работал на маслобойне, у кожевника, у маляра; скитался по разным городам, исходил пешком пол Украины, на подводах добирался до Херсона, Николаева, Одессы. Хозяева подолгу его не держали: был рассеян.

А дома Лейба ждала бабушка - главный человек его детства и юности (опять сходство с Горьким!). «Бабушка моя была необычайной по силе духа, по чистоте и честности женщиной, - вспоминал поэт. - И влияние её на меня и дало мне стойкость и упорство в борьбе с тяжёлыми годами моего детства и юности».

В школе Лейб никогда не учился. Видел её «только снаружи», грамоту - еврейскую, а потом русскую - освоил самостоятельно, правда, сначала пробовал читать русскую азбуку справа налево, как принято в еврейской письменности.

Друзей у Льва было много, его любили. По многочисленным воспоминаниям, он удивительно располагал к себе: спокойный, приветливый, улыбчивый, никогда не спешил, никогда не жаловался, что кто-то пришёл к нему или позвонил не вовремя - для него всё делалось впору и кстати. Пожалуй, он был простодушен.

С 12 лет Лев «говорил стихи», но поскольку был ещё не очень грамотным, он не мог толком их записать. Потом, конечно, стал их записывать.

Стихи чаще всего получались для маленьких детей. Квитко показал их в городке Умань, что в 60 вёрстах от Голоскова, местным литераторам. Стихи имели успех, поэтому он вошёл в круг еврейских поэтов. Там же познакомился со своей будущей женой. Девушка из состоятельной семьи, пианистка, она шокировала окружающих своим выбором: нищий деревенский паренёк с тетрадкой стихов. Он посвящал ей поэмы, где сравнивал любимую с чудесным садом, наглухо закрытым. Он говорил ей: «В сердце у меня расцветает дивный цветок, прошу вас, не рвите его». А она потихоньку носила ему бутылки с подсолнечным маслом и мешочки с сахаром. В 1917 году молодые поженились.

Тогда же у Льва Квитко вышел первый сборник стихов. Он назывался «Лидэлэх» («Песенки»). Эта и все другие книжки Льва Квитко были написаны на языке «идиш».

Начало 20-х годов в Украине - голодное, тяжёлое, тревожное время. У Квитко жена и маленькая дочь, неизданные стихи, мечта получить образование. Они живут то в Киеве, то в Умани, а в 1921 году по предложению издательства переезжают в Берлин. Квитко не покупается на буржуазные соблазны: он, «освобождённый революцией», верный себе и своей стране, вступает в Германскую коммунистическую партию, ведёт пропаганду среди рабочих в гамбургском порту. Всё это приводит к тому, что в 1925 году, спасаясь от ареста, он возвращается в Советский Союз.

Живя в Харькове, Квитко посылает книжку своих детских стихов Корнею Ивановичу Чуковскому. Вот как пишет об этом «детский классик»: «Еврейских букв я не знал ни одной. Но, сообразив, что на заглавном листе, наверху, должна быть поставлена фамилия автора и что, значит, вот эта узорчатая буква есть К, а вот эти две палочки - В , а вот эта запятая - И, я стал храбро перелистывать всю книгу. Надписи над картинками дали мне ещё около дюжины букв. Это так окрылило меня, что я тотчас пустился читать по складам заглавия отдельных стихов, а потом и сами стихи!»

Изящество, мелодичность, мастерство стиха и солнечный, радостный мир, запечатлённый в них, пленили Чуковского. И, открыв для себя нового поэта, он оповестил о своём открытии всех, кто причастен к детской поэзии, и убедил их, что стихи Льва Квитко должны знать все дети Советского Союза.

Прозвучало это в 1933 году на конференции в Харькове. С тех пор книжки Льва Квитко стали выходить огромными тиражами в русских переводах. Его с большой любовью переводили лучшие русские поэты - М. Светлов, С. Маршак, С. Михалков, Н. Найдёнова и больше всех - Е. Благинина. Они сохранили звучание и образность, лиричность и юмор замечательных стихов поэта большой души.

Лев Квитко был человеком с душой ребёнка: мир его поэзии - удивительно уютный и светлый. В стихотворениях «Кисонька», «Дудочки», «Скрипка» все веселятся и любят друг друга: кошка танцует с мышатами, лошадка, котёнок и курочка слушают музыку и благодарят маленького музыканта. Некоторые стихи («Качели», «Ручеёк») написаны как игровые. Они могут быть считалками, их легко выкрикивать, танцуя и подпрыгивая:

Ручеёк – журчалочка,

Завертелась палочка -

Стой, стой!

(Перевод Е. Благининой)

Для ребёнка в жизни всё ново и значительно, отсюда - его пристальное внимание к простым, будничным вещам и яркое, зримое их восприятие.

«Смотрите - глядите» - обращается к ребятам поэт и учит во всём видеть богатство подробностей и оттенков:

Одуванчик серебристый,

Как чудесно создан он:

Круглый-круглый и пушистый,

Солнцем тёплым напоён.

(Перевод Е. Благининой)

Вот ещё одно наблюдение в саду (стихотворение «Пилот»): тяжёлый, рогатый жук, «рычащий», как мотор, падает на землю. Очнувшись, он пытается вползти на травинку - и снова падает. Снова и снова карабкается на тонкую травинку, и герой следит за ним с сочувственным волнением: «Как держится этот толстяк?.. Опять не долезет - сорвётся!» В конце концов жук добирается до зелёной вершинки и... взлетает.

Так вот где разгадка азарта,

Так вот чего жаждал пилот -

Высокого места для старта,

Чтоб крылья расправить в полёт!

За жуком наблюдал ребёнок, но заключительные строки принадлежат, конечно, взрослому Поэту.

В стихах Квитко не подражает детям, не развлекает их, он лирик, он чувствует, как они, об этом и пишет. Вот он узнаёт, что маленькие барсучата живут в норе, - и удивляется: «Как могут они под землёю расти и скучную жизнь под землёю вести?» Он видит маленьких мушек на листике - и опять удивляется: а что это они делают - учатся ходить? «А может быть, ищут еду?» Вот он открыл часы - и замер, восхищённый зубчиками и пружинками, любуется ими не дыша и, зная, что мама трогать их не велит, спешит нас уверить: «Я к часикам не прикасался - ни-ни! Не разбирал их, не протирал их». Вот увидел соседских малышей-близнецов: ну надо же, «такие хорошие детки! И как друг на друга похожи!», и прямо стонет от восторга: «Я этих ребят обожаю!»

Как любой ребёнок, он живёт в сказке. В этой сказке ягодка земляники мечтает, чтобы её съели, - иначе через три дня она засохнет без всякой пользы; деревья умоляют: «Дети, рвите спелые плоды!»; кукуруза и подсолнух не дождутся: «Хоть бы руки проворные их сорвали скорей!» Всё ликует при виде человека, всем хорошо и радостно ему служить. И человек - ребёнок - тоже радостно входит в этот мир, где все равно прекрасны: жук и кисонька, мальчик и солнце, лужа и радуга.

В этом мире постоянно удивляются чуду жизни. «Откуда ты, белый, как снег, нежданный, как чудо?» - обращается поэт к цветку. «О чудо! Лягушка сидит на руке...» - приветствует он болотную красавицу, а она с достоинством ему отвечает: «Хотите глядеть, как я тихо сижу? Ну, что же, глядите. Я тоже гляжу». Герой посадил зёрнышко, а из него выросла... морковка! (Стихотворение называется «Чудо»). Или цикорий («... не знаю, верить или нет...»)! Или арбуз («Что это: сказка, песня или чудесный сон?»)! Ведь это и вправду чудо, просто взрослые к этим чудесам уже пригляделись, а Квитко, как дитя, продолжает восклицать: «Ой, травиночка!»

Тяжким испытанием для солнечного мира поэта была война с фашизмом - в 1945 году Л. Квитко пишет: «Я прежним никогда теперь не буду!» Как можно быть прежним, узнав о концлагерях, об убийстве детей, возведённом в закон?.. И всё же, обращаясь к маленькой Миреле, потерявшей в войне и семью, и детство, и веру в людей, поэт говорит ей: «Как очернили мир в глазах твоих, бедняжка!» Очернили потому что, несмотря ни на что, мир не таков, каким он кажется в долгие дни войны. Поэт - дитя - взрослый человек, он знает, что мир прекрасен, он чувствует это каждую минуту.

вспоминала, как они с Квитко гуляли в Крыму, в коктебельских горах: «Квитко вдруг останавливается и, молитвенно складывая ладони и глядя на нас как-то восторженно-изумлённо, почти шепчет: «Может ли быть что-нибудь более прекрасное! - И помолчав: - Нет, я непременно должен вернуться в эти места...»

Но 22 января 1949 года Лев Квитко, как и другие члены Еврейского антифашистского комитета, был арестован по обвинению «в подпольной сионистской деятельности и сотрудничестве с иностранными разведками». На суде, через три года выколачивания показаний, никто из обвиняемых не признал себя виновным ни в измене, ни в шпионаже, ни в буржуазном национализме. В последнем слове Квитко сказал: «Мне кажется, что мы поменялись ролями со следователями, ибо они обязаны обвинять фактами, а я, поэт, создавать творческие произведения, но получилось наоборот».

В августе 1952 года «шпионы» и «изменники» были расстреляны. (Льва Квитко реабилитировали посмертно.) В книге «Жизнь и творчество Льва Квитко», изданной в 1976 году, о его гибели ничего не сказано, и только по трагическому тону воспоминаний друзей можно догадаться: произошло что-то страшное.

В воспоминаниях Агнии Барто можно прочесть о том, как Квитко показывал ей маленькие ёлочки, растущие у забора, и повторял с нежностью: «Посмотрите на них... Они выжили!» Позднее, очевидно, уже после смерти Квитко, Барто побывала в Заветах Ильича, где находилась дача поэта, «прошла мимо знакомого забора. Не уцелели эти ёлочки».

Ёлочки уцелели в стихах, как вечно живёт музыка в скрипочке из стихотворения Льва Квитко, как вечно каждодневно встречаются в них мальчик и солнце. Это единственно возможная для поэта победа над врагом.

Викторина «Поэтический мир Льва Квитко от «А» до «Я»

По данным отрывкам попробуйте определить, о чём идёт речь и вспомнить названия стихотворений Льва Квитко.

Кроссворд «Легенды о цветах»

В выделенных клеточках: поэт, стихи которого похожи на него самого, - такие же светлые, и прозвище у него «лев-цветок».

Лев Квитко!
Как же я могла забыть о нем!
С детства помню: "Анна-Ванна, наш отряд хочет видеть поросят!"

Добрые, прелестные стихи!

ОДУВАНЧИК

На ножке стоит на дорожке
Пушистый серебряный шар.
Ему не нужны босоножки,
Сапожки, цветные одежки,
Хоть это немножко и жаль.
Он светится светом лучистым,
И знаю я наверняка,
Что он и круглей, и пушистей
Любого ручного зверька.
Пройдет за неделей неделя,
И дождь прогремит в барабан.
Куда и зачем полетели
Лихие эскадры семян?
Какие влекли вас маршруты?
Ведь в четко отмеренный срок
Остались вы без парашютов -
Их дальше отнес ветерок.
И вновь возвращается лето -
От солнца мы прячемся в тень.
И - соткан из лунного света -
Поет одуванчик: "Трень-трень!"

Ничего не знала о судьбе поэта - вот только сейчас прочла в интернете:

Лев Квитко — автор ряда переводов на идиш с украинского, белорусского и других языков. Стихи самого Квитко переведены на русский язык А. Ахматовой, С. Маршаком, С. Михалковым, Е. Благининой, М. Светловым и другими. На текст стихотворения Л. Квитко «Скрипочка» (в переводе М. Светлова) написана вторая часть Шестой симфонии Моисея Вайнберга.

Я разломал коробочку —
Фанерный сундучок, —
Совсем похож на скрипочку
Коробочки бочок.
Я к веточке приладил
Четыре волоска, —
Никто еще не видывал
Подобного смычка.
Приклеивал, настраивал,
Работал день-деньской...
Такая вышла скрипочка —
На свете нет такой!
В руках моих послушная,
Играет и поет...
И курочка задумалась
И зерен не клюет.
Играй, играй же, скрипочка!
Трай-ля, трай-ля, трай-ли!
Звучит по саду музыка,
Теряется вдали.
И воробьи чирикают,
Кричат наперебой:
"Какое наслаждение
От музыки такой! "
Задрал котенок голову,
Лошадки мчатся вскачь,
Откуда он? Откуда он —
Невиданный скрипач?
Трай-ля! Замолкла скрипочка...
Четырнадцать цыплят,
Лошадки и воробушки
Меня благодарят.
Не сломал, не выпачкал,
Бережно несу,
Маленькую скрипочку
Спрячу я в лесу.
На высоком дереве,
Посреди ветвей,
Тихо дремлет музыка
В скрипочке моей.
1928
Перевод М. Светлова

Вот тут можно послушать:

Между прочим, Вайнберг написал музыку к кинофильмам "Летят журавли", "Укротительница тигров", "Афоня" и - к мультфильму "Винни-Пух", так что "Куда идем мы с Пятачком - большой-большой секрет!" Винни-Пух поет на музыку Вайнберга!

Предпросмотр документа

ЛЕВ КВИТКО

ДВА ДРУГА
стихи

Перевод с еврейского

МОСКВА сДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»

Он был такой приветливый, румяный и белозубый, что
дети радовались ещё до того, как он начинал читать сти-

Хи. А стихи Льва Квитко
него самого
нету:

Такие же светлые.
и

Кисаньки,

Очень похожи на

И чего только в них

Дудочки,

Скрипочки,

Бабочки, птицы, звери и много-много разных людей-
маленьких и взрослых. И над всем этим сияет солнце
любви ко всему, что живёт, дышит, движется, цветёт.

Прочти или попроси кого-нибудь прочесть тебе стихи
Льва Квитко, который писал на еврейском языке, но стал

Любимым поэтом всех детей, потому что стихи его с боль-
шой любовью переложили на русский язык русские поэты.

Елена Благuнuна

Рисунки Н.

ЦеЙТJlина

70802-002
К------208-80
МIОI(ОЗ)80

Иллюстрации.
Состав.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ

ЛИТЕРАТУРА_.

Я разломал коробочку,
Фанерный сундучок.

Совсем похож на скрипочку
Коробочки бочок.

Я к веточке приладил
Четыре волоска-
Никто ещё не видывал
Подобного смычка.

Приклеивал, настраивал,
Работал день-деньской...
Такая вышла скрипочка-
На свете нет такой!
в руках моих послушная,·"
Играет и поёт...
И курочка задумалась
И зёрен не клюёт.
Играй, играй же, скрипочка!
Трай-ля, трай-ля, трай-ли!
Звучит по саду музыка,
Теряется вдали.

И воробьи чирикают,

Кричат наперебой:

Какое наслаждение

От музыки такой!
Задрал котёнок голову,
Лошадки мчатся вскачь.

Откуда он? Откуда он,
Невиданный скрипач?

Трай-ля! Замолкла скрипочка...
Четырнадцать цыплят,
Лошадки и воробушки

Меня благодарят.
Не сломал, не выпачкал,

Бережно несу,

Маленькую скрипочку
Спрячу я в лесу.
На высоком дереве,
Посреди ветвей,

Тихо дремлет музыка
В скрипочке моей.

Не слышали ночью

За дверью колёс,
Не знали, что папа
Лошадку привёз,

Коня вороного
Под красным седлом,
Четыре подковы

Блестят серебром.
Неслышно по комнатам
Папа прошёл,
Коня вороного

Поставил на стол.
Горит на столе

Одинокий огонь,
И смотрит в кроватку

Осёдланный конь.
Но вот за окошками

Стало светлей,
И мальчик проснулся
В кроватке своей.
Проснулся. приветал,
Опершись на ладонь,
И видит: стоит

Замечательный конь.

Нарядный и новый,
Под красным седлом.
Четыре подковы

Блестят серебром.
Когда и откуда

Сюда он пришёл?

И как ухитрился
Взобраться на стол?
На цыпочках мальчик

Подходит к столу,
И вот уже лошадь

Стоит на полу.
Он гладит ей гриву,
И спину, и грудь,
И на пол садится-
На ножки взглянуть.

Берёт под уздцы-
И лошадка бежит.

Кладёт её на бок-
Лошадка лежит.
г лядит на лошадку

И думает он:

«Заснул Я. должно быть,
И снится мне сон.

Откуда лошадка

Явилась ко мне?
Наверно, лошадку

Я вижу во сне...

Пойду я и маму
Свою разбужу
И, если проснётся,
Коня покажу».
Подходит ОН К маме,

Толкает кровать,
Но мама устала-

Ей хочется спать.
«Пойду Я к соседу

Петру Кузьмичу,

Пойду я к соседу
И в дверь постучу!»

Откройте мне двери,

Впустите меня!

Я вам покажу
Вороного коня!

Сосед отвечает:

Я видел его,

Давно уже видел

Коня твоего.

Должно быть, ты видел

Другого коня.
Ты не был у нас

Со вчерашнего дня!
Сосед отвечает:

Я видел его:

Четыре ноги
у коня твоего.

Но ты же не видел,

Сосед, его ног,
Но ты же не видел

И видеть не мог!

Сосед отвечает:

Я видел его:

Два глаза и хвост
у коня твоего.

Но ты же не видел

Ни глаз, ни хвоста-

Стоит он за дверью,

А дверь заперта!

Зевает лениво
За дверью сосед-
И больше ни слова,
Ни звука в ответ.

ЛЕМЕЛЕ ХОЗЯИНИЧАЕТ

Мама уходит,

Спешит в магазин:

Лемеле, ты

Остаёшься один.-
Мама сказала:-
Ты мне услужи:

ВblМОЙ тарелки,
Сестру уложи.

Дрова наколоть

Не забудь, мой сынок,
Поймай петуха
И запри на замок.-

Сестрёнка, тарелки,
Петух и дрова...

У Лемеле только
Одна голова!

Схватил он сестрёнку
И запер в сарай.

Ск~азал он сестрёнке:

Ты здесь поиграй!

J{poBa он усердно
Помыл кипятком,

Четыре тарелки
Разбил молотком.
Но долго пришлось

С петухом воевать--
Ему не хоте.пось-
Ложиться в кровать.

Побежал я за ограду,

А Мороз стоит и ждёт,
Он пошёл со мною рядом-
Ни на шаг не отстаёт.

Во дворе рубашки наши
На верёвке с ветром пляшут.

Мороз за мною!

На бельё напал Мороз,

Острой пылью ледяною
Прохватил его насквозь.
Прихватил и жёстким сделал-
И бельё заледенело.
Ставь на снег
Подтолкни

Не упадёт.

Оно поЙдёт.

Я толкнул едва-едва-
Простыня пошла сначала,

И рубашка зашагала,
Растопырив рукава.

А портняжка Мороз
Колет щёки, режет нос.

Ветер ринулся навстречу,
Он вскочил ко мне на плечи.
Ветер

Всадник ледяной-

Звонко свищет за спиной.
Ели мёрзлые трещат,

Сани п6 снегу скрипят.

НА САНКАХ

Мне тепло в ушанке!
Я хватаю санки,
На гору взбираюсь,
Под гору лечу.
Для меня пустое,

Самое простое-
Прокатиться СТО${:

Видите- качу!
Вдруг рванулись санки...
Нет моей ушанки.

В снег она упала!
Падаю и я.

Вьётся, как змея.
Я нашёл ушанку,

Догоняю санки,
На гору взбираюсь,
Под гору лечу.

Для меня пустое,
Самое простое-
Прокатиться стоя:

БАБУШI(ИНЫ РУI(И

Я с бабушкой своею

Дружу давным-давно.
Она во всех затеях
Со мною заодно.
я с ней не знаю скуки,
И всё мне любо в ней.
Но бабушкины руки
Люблю всего сильней.

Ах, сколько руки эти
Чудесного творят!
Латают, вяжут, метят,

Всё что-то мастерят.
Так толсто мажут пенки,
Так густо сыплют мак,

Так грубо трут ступеньки,
Ласкают нежно так.
Проворные

Смотрите,

Готовы день-деньской

Они плясать в корыте,
Шнырять по кладовой.
Настанет вечер

Сплетают на стене
И сказки-сновиденья
Рассказывают мне.
Ко сну ночник засветят-
И тут замолкнут вдруг.

У мней их нет на свете

И нет добрее рук.

ЛЕТО НАСТУПИЛО

Солнце светит всё приветней,
Мы уедем в лагерь летний!
Мы уедем в лес, к реке
На большом грузовике.

Мы сначала сядем сами,

А потом возьмём кота,
Клетку с белыми мышами

И лошадку без хвоста.
Ну, а мамам нашим

Весело помашем:

До свиданья, мамы!

До свиданья, мамы!

С песнями веемыми,
С красными флажками
Ехали мы сёлами,
Ехали лужками.

Петухи встречали-
Радостно кричали:

Здравствуйте, ребята!

Здравствуйте, ребята!
Вот мы выскочили дружно,
Моем руки в ручейке.
Нам давно обедать нужно,

А котёл ещё в мешке.
Мы тогда берём лепёшки,

Чашки, фляжки с молоком
И бежим по тёплой стёжке
На прогулку босиком.
Роща нас встречает,

Ветками качает:

Здравствуйте, ребята!

Здравствуйте, ребята!

КАЧЕЛИ
Ой-да,
ой-да,

Ой-да, ух!

Я лечу,
лечу,

А навстречу мне лесок,
И неба тёплого кусок,
И в речке синяя вода!
Ой-да,
ой-да,

Ой-да, да!
Речки светлая струя
Изогнулась, как змея.

Вьётся так
и вьётся сяк
И вползает в березняк.

Ой-да,
ой-да,
ой-да, ух!

Аж захватывает дух!

Вот сбежалась детвора:

Ты качался

Нам пора!-

Вверх,
вниз!

Вверх,
вниз!

Прямо к облаку несись!
Город сдвинулся вдали,

Оторвался от земли...
Ой-да!

Ой-да!
Ой-да!

ДВА ДРУГА

()б этих ребятах

Не зря говорят:
«()ни друг за дружку
Горою стоят!»

Их двое, а кажется-
Топает взвод,

Когда подготовка
К сраженью идёт.

Жуков изучают,

Сидят у реки
И очень охотно
Едят пирожки.
()дин завздыхает,
Вздохнёт и другой,
()дин зачихает,

Чихнёт и другой.

Они не дерутся
Почти никогда,

Ведь драка

Не спорт,

И оба ныряют

Горячую пыль,

Как только появится
Автомобиль.

Вы ждёте, что вылезут

Двое ребят,

А видите двух
Озорных чертенят.
Где первый,

Там; стало быть, будет второй!

Стоят друг за дружку
Ребята горой.

БЫВАЕТ ТАК...

Бывает так, что ~CHeT свет
Без видимой причины,
Когда у вас в квартире нет
Умелого мужчины.
Отдавят ногу вам во тьме,
Притиснут хвост котёнку,

Извольте в этой кутерьме

Повалить сестрёнку!

Когда совсем темно кругом,
Вы тянетесь за творогом-

И что же? Ложкой прямо в хрен
Вдруг попадаете взамен.

У вас захватывает дух,
Вам разреветься впору...

Да, плохо, если свет потух,
А в доме нет монтёра!

А если есть монтёр у вас,
Он стул к стене подвинет,
На спинку встанет и тотчас
Всю музыку починит.

***
Люблю, когда у нас порой
Случается такое,Все инструменты у меня,
Конечно, под рукою.

Здесь прикручу,
Там откручу,

Поста~ю тут заплатки,
22

Винт завинчу, гвоздь вколочу,

И будет всё в порядке:
Горит orOHb, не гаснет газ

И мясорубка мелет,
И если бьёт в столовой час,
То час на самом деле!

МНЕ снятся МАЧТЫ, ЯКОРЯ...

Какой военный без погон?
Чудак ты, право слово!
Нарежь полосками картон,
Раскрась

И всё готово.

Я смастерил их в пять минут,
Они мне здорово идут!
Но только проволокой Я

Приладил их к рубашке,
Схватила бабушка моя
Отцовские подтяжки.

Но я молчал, я думал: «Что Ж,
Теперь погон не оторвёшь!»
Кричала бабушка: «Ишь как!
Что делает

Не знает!

Да настоящий-то моряк

Так разве поступает?»
Я не перечил, всё молчал,

Ни звука ей не отвечал.
Блестят погоны серебром,
Три звёздочки на каждом.
Быть капитано-моряком

Я прямо-таки жажду!
Мне снятся мачты, якоря,
Моря, далёкие края!

РАЗГОВОР СВИЛКОЯ

Яша думал:
Вещи все на разный лад,
Как живые, говорят.

Только ты откроешь дверь,

Заворчит она, как зверь:
«Ходят-бродят! Вот беда!
То туда, то сюда!»
Только сядешь ты на стул,
Он уж песню затянул:

«Ты опять сидишь, лентяй?
Встань, поди-ка погуляй!»

Меж собой болтают звонко
Вилки, ложки и солонка,
Шумный, радостный народ-
Разговоров полон рот.

Вилка папы не болтлива-

За обедом молчалива.
А у мамы вилка пляшет,
Разговаривая с Яшей:
«Ешь! И не смотри в окно!
Кто всё съест, пойдёт в кино!»

Вилка Яши заворчала:
«А скажи-ка мне сначала,
Яша, Яша, милый Яша,
Мыл ты руки перед кашей?»

Тут уж Яша стал ворчать:

Длиннозубая, молчать!

Не хочу с тобой водиться!-
И воткнул её в горчицу.

Вьюга,
Вьюга,
Вьюга,
Вьюга.

Не видать
Совсем друг друга,
Мёрзнут щёки

На бегу,
Перегоним
Мы пургу!

Всё быстрей
Мелькают
Лыжи,

Цель всё ближе,

Ближе,
Ближе,
Через ельник,

Сквозь кусты,
Сперевала,

С высоты.

Нет для лыжников
Помех.

Кто домчится
Раньше всех?

По дороге

Белой
Смело,

Смело,
Смело
Мы несёмся
Всё вперёд.

Пусть опасен
Поворот,

Пусть тропинки

Узки.
Очень круты

Спуски,
Тяжелы

Подъёмы,-
Скорость
Не сдаём мы!

Ввысь и вниз
Вихрем мчись!
Ель, сосна,
Посторонись!

Пусть свирепствует
МорозСостоится
Лыжный кросс!

Ветер воет, завывает,
Гнёт деревья до травы,

С веток яблоки сбивает,
Тащит шапку с головы.
РаСl1репал зелёный ельник,

В щ~и узкие проник.
Что он делает, бездельник,

ОшалеЛl?IЙ озорник!

Смастерю себе машину,
Вольный ветер запрягу-

Пусть не свищет по долинам,
Не буянит на лугу!

Он помчит меня за горы,

Сквозь леса и ГОРQда.
Целый свет с таким мотором
Я объеду без тру да r

А когда я кнопку трону,
Сразу стихнет шум колёс.
Ляжет ветер усмирённый
у порога, точно пёс.

СКРИПКА. Перевод М. Светлова
ЛОШАдКА.

Перевод С. Маршака

ЛЕМЕЛЕ ХОЗЯйНИЧАЕТ. Перевод Н. Найдёновой

МОРОЗ. Перевод В. донниковой

НА САНКАХ. Перевод Е. Благининой

БАБУШКИНЫ РУКИ. Перевод Т. Сnендuaровой

ЛЕТО НАСТУПИЛО. Перевод Е. Благинuной

КАЧЕЛИ. Перевод Е. Благинuной

ДВА ДРУГ А. Перевод Е. Благининой

БЫВАЕТ ТАК

Перевод Т. Сneндиаровой

МНЕ СНЯТСЯ МАЧТЫ. ЯКОРЯ... ПереводЕ. Благининой
. . . . . . . . , ..

РАЗГОВОР С ВИЛКОй. Перевод Е. Тараховской

ЛЫЖНИКИ. Перевод Т. Сnендиаровой

ВЕТЕР. Перевод Т. Сnендиаровой

Для младшего школьного возраста
Лев Моисеевич Квитко
ДВА ДРУГА
Стихи

Ответственный редактор Л. П. Серебрякова. Художе·
ственный
редактор
Г.
Ф.
Орд.. ,tclшЙ.
Технический
редактор Н. Г. Мохова. Корректор Е. А. СуtUlсян.
Сдано в набор 11.05.79. Подписано к печати 25.12.79.
Форма, 70Х 100"16. Бум. офс. Но 1. Шрифт литератур,
ный. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,6. Уч·изд. л. 1,98.
Тираж 2 000 000 экэ. Заказ Н. 737. Цена 10 коп. Орде·
Н8 Трудового Красного Знамени издательство _дет-
ская литература> Государственного комитета РСФСР
по делам издательств. полиграфии н книжной тор-
говли. Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1. Фабрика
.Детская книга> Но 2 РосглаВПOJlиграфпрома Госу·
дарственного комитета РСФСР по делам Н3Д8теЛЬСtВ.
полиграфии и книжной торговли. Ленииград, 2·я Со·
ветская. 7.

Квитко л. М.
К

Два друга: Стихи/Переизд.; Перев. М. Светлова и др.; Рис. Н. ЦеЙтлина.-М.: Дет. лит.,
1980. - 31 С., ил. - (Читаем сами).

Веселые и лирические стихи о ребятах,

70802-002
К------208-80
М101(03)80

Лев (Лейб) Моисеевич Квитко - еврейский (идиш) поэт. Писал на идиш . Родился в местечке Голосков Подольской губернии (ныне село Голосково Хмельницкой области Украины), по документам - 11 ноября 1890 г., но точной даты своего рождения не знал и называл предположительно 1893 или 1895 гг. Рано осиротел, воспитывался бабушкой, некоторое время учился в хедере , с детства был вынужден работать, сменил множество профессий, самоучкой освоил русскую грамоту, занимался самообразованием. Стихи начал писать с 12 лет (или, возможно, раньше - из-за путаницы с датой его рождения). Первая публикация в мае 1917 г. в социалистической газете «Дос фрае ворт» («Свободное слово»). Первый сборник - «Лидэлэх» («Песенки», Киев , 1917).

Представители Джойнта с деятелями киевской Култур-лиге. Сидят (слева направо): художник М. Эпштейн, поэт Л. Квитко, художник И.-Б. Рыбак, художник Б. Аронсон, художник И. Чайков. Стоят: литературный критик Ба‘ал-Махашавот, неизвестный, Э. Вурзангер (Джойнт), филолог Ба‘ал-Димьён (Н. Штиф), Ч. Спивак (Джойнт), филолог З. Калманович, писатель Д. Бергельсон, бывший министр по еврейским делам в правительстве Центральной Рады В. Лацкий-Бертольди. Киев. Май–июнь 1920. Из книги М. Бейзера, М. Мицеля «Американский брат. Джойнт в России, СССР, СНГ» (без года и места издания).

Революция

В 1917 г. Квитко поселился в Киеве. Публикация его стихов в сборнике «Эйгнс» выдвинула его в триаду (вместе с Д. Гофштейном и П. Маркишем) ведущих поэтов так называемой киевской группы. Написанная им в октябре 1918 г. поэма «Ройтер штурм» («Красная буря», газета «Дос ворт», 1918, и журнал «Багинен», 1919) явилась первым произведением на идиш об октябрьской революции. Однако в сборниках «Трит» («Шаги», 1919) и «Лирик. Гайст» («Лирика. Дух», 1921) рядом с юношески задорным восприятием революции звучало тревожное смятение перед мрачным и таинственным в жизни, что роднило, по мнению Ш. Нигера , творчество Квитко и Дер Нистера .

В стихах Квитко этих лет сочетались простосердечно открытый взгляд на мир (наделяющий особой привлекательностью все его творчество для детей), рафинированная глубина мировосприятия, поэтическое новаторство, экспрессионистические искания - с прозрачной ясностью народной песни. Их язык поражает богатством и идиоматической колоритностью.

С середины 1921 г. жил и публиковался в Берлине , затем в Гамбурге , где работал в советском торговом представительстве, печатался как в советских, так и в западных периодических изданиях. Здесь же вступил в компартию, вел коммунистическую агитацию среди рабочих. В 1925 г., опасаясь ареста, переехал в СССР . Выпустил множество книг для детей (только за 1928 г. вышло 17 книг) .

В конце 20-х годов стал членом редакции журнала «Ди ройте велт», в котором были напечатаны его цикл рассказов о жизни в Гамбурге «Риограндер фел» («Риограндские кожи», 1926; отдельное издание 1928), автобиографическая повесть «Лям ун Петрик» («Лям и Петрик», 1928–29; отдельное издание 1930; в русском переводе 1958) и другие произведения. Только в 1928 г. вышло 17 книг Квитко для детей. Сатирические стихи Квитко в «Ди ройте велт», которые затем составили раздел «Шаржн» («Шаржи») в его сборнике «Герангл» («Схватка», 1929), а особенно стихотворение «Дер штинклфойгл Мойли» («Вонючая птичка Мойли», то есть Мой[ше] Ли[тваков] /см. М. Литваков /) против диктата в литературе деятелей Евсекции , вызвали разгромную кампанию, в ходе которой «пролетарские» писатели обвинили Квитко в «правом уклоне» и добились исключения его из редакции журнала. Заодно подверглись административным репрессиям писатели-»попутчики» - Д. Гофштейн, редактор государственного издательства Х. Казакевич (1883–1936) и другие.

30-е годы

За едкие сатирические стихи, опубликованные в журнале «Ди ройтэ вэлт» («Красный мир»), был обвинен в «правом уклоне» и исключен из редакции журнала. В 1931 поступил рабочим на Харьковский тракторный завод. Затем продолжил профессиональную литературную деятельность. Лишь после ликвидации в 1932 г. литературных ассоциаций и группировок Квитко занял одно из ведущих мест в советской литературе на идиш, главным образом как детский писатель. Его стихи, составившие сборник «Геклибене верк» («Избранные сочинения», 1937), уже всецело отвечали нормам так называемого социалистического реализма. Автоцензура сказалась и на его романе в стихах «Юнге йорн» («Годы молодые»), сигнальные экземпляры которого появились накануне вторжения немецких войск на территорию Советского Союза (роман издан в переводе на русский язык в 1968 г.; 16 глав на идиш опубликованы в 1956–63 гг. в парижской газете «Паризер цайтшрифт»).С 1936 г. жил в Москве . В 1939 г. вступил в ВКП (б).

Делом всей жизни Лев Квитко считал автобиографический роман в стихах «Юнге йорн» («Годы молодые»), над которым работал тринадцать лет (1928-1941, первая публикация: Каунас , 1941, на русском языке вышел в 1968 г.).

Творчество военных лет

годы войны был членом Еврейского антифашистского комитета и редколлегии газеты ЕАК «Эйникайт » («Единство»), в 1947-1948 гг. - литературно-художественного альманаха «һэймланд» («Родина»). Его сборники стихов «Файер ойф ди соним» («Огонь по врагу», 1941) и другие призывали к борьбе против нацистов. Стихи 1941–46 гг. составили сборник «Гезанг фун майн гемит» («Песнь моей души», 1947; в русском переводе 1956). Стихи Квитко для детей широко издаются и переводятся на многие языки. На русский язык их переводили

Лев (Лейб ) Моисе́евич Кви́тко (идиш ‏לייב קוויטקאָ‎ ‏‎; 15 октября - 12 августа ) - советский еврейский (идиш) поэт.

Биография

Родился в местечке Голосков Подольской губернии (ныне село Голосков Хмельницкой области Украины), по документам - 11 ноября 1890 года, но точной даты своего рождения не знал и называл предположительно 1893 или 1895 год. Рано осиротел, воспитывался бабушкой, некоторое время учился в хедере , с детства был вынужден работать. Стихи начал писать с 12 лет (или, возможно, раньше - из-за путаницы с датой его рождения). Первая публикация - в мае 1917 года в социалистической газете «Дос фрайэ ворт» («Свободное слово»). Первый сборник - «Лидэлэх» («Песенки», Киев , 1917).

С середины 1921 года жил и публиковался в Берлине , затем в Гамбурге , где работал в советском торговом представительстве, печатался как в советских, так и в западных периодических изданиях. Здесь же вступил в компартию , вёл коммунистическую агитацию среди рабочих. В 1925 году, опасаясь ареста, переехал в СССР. Выпустил множество книг для детей (только за 1928 год вышло 17 книг ) .

Переводы

Лев Квитко - автор ряда переводов на идиш с украинского , белорусского и других языков. Стихи самого Квитко переведены на русский язык А. Ахматовой , С. Маршаком , С. Михалковым , Е. Благининой , М. Светловым и другими.

На текст стихотворения Л. Квитко «Скрипочка» (в переводе М. Светлова) написана вторая часть Шестой симфонии Моисея Вайнберга .

Издания на русском языке

• В гости. М.-Л., Детиздат, 1937
• Когда я вырасту. М.,Детиздат, 1937
• В лес. М., Детиздат, 1937
• Письмо Ворошилову. М., 1937 Рис. В. Конашевича
• Письмо Ворошилову. М., 1937. Рис. М. Родионова
• Стихи. М.-Л., Детиздат, 1937
• Качели. М., Детиздат, 1938
• Красная армия. М., Детиздат, 1938
• Лошадка. М., Детиздат, 1938
• Лям и Петрик. М.-Л., Детиздат, 1938
• Стихи. М.-Л., Детиздат, 1938
• Стихи. М., Правда, 1938
• В гости. М., Детиздат, 1939
• Колыбельная. М., 1939. Рис. М. Горшмана
• Колыбельная. М., 1939. Рис. В. Конашевича
• Письмо Ворошилову. Пятигорск, 1939
• Письмо Ворошилову. Ворошиловск, 1939
• Письмо Ворошилову. М., 1939
• Михасик. М., Детиздат, 1939
• Разговор. М.-Л., Детиздат, 1940
• Ахахи. М., Детиздат, 1940
• Разговоры с близким. М., Гослитиздат, 1940
• Красная армия. М.-Л., Детиздат, 1941
• Здравствуйте. М., 1941
• Военная игра. Алма-Ата, 1942
• Письмо Ворошилову. Челябинск, 1942
• В гости. М., Детгиз, 1944
• Лошадка. М., Детгиз, 1944
• На санках. Челябинск, 1944
• Весна. М.-Л., Детгиз, 1946
• Колыбельная. М., 1946
• Лошадка. М., Детгиз, 1947
• История про коня и про меня. Л., 1948
• Лошадка. Ставрополь, 1948
• Скрипочка. М.-Л., Детгиз, 1948
• К солнцу. М., Дер Эмес, 1948
• Моим друзьям. М., Детгиз, 1948
• Стихи. М., Советский писатель, 1948.

Напишите отзыв о статье "Квитко, Лев Моисеевич"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Квитко, Лев Моисеевич

Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.